Восток
Шрифт:
Тихий был человек Ким и безотказный. Детей любил и часто дарил собственноручно вырезанные из деревяшек игрушки. Зато страшно боялся любого человека в форме и начальства. Видать, и вправду несладко жилось с той стороны границы.
Сейчас в заветной папочке лежал заранее написанный доклад об исправлении отдельных несправедливостей и использовании данной категории жителей в очень полезном на будущее деле. С подписью очень высокого начальства. Не просто так он согласился ехать в Особый округ, кое-что серьезное выбил. Одними ярославцами не обойдешься в здешних условиях. Требуется серьезная опора и идея создания Пограничного
Степь была достаточно типичным для здешних мест поселком и крайне странным для европейской Руси. Стоял он на землях Войска, и верховной властью был собирающий арендную плату и налоги урядник. В частные дела он не вмешивался, вполне удовлетворяясь почетным местом на любом собрании и подарками от благодарного населения на всевозможные праздники. А были они на любой вкус.
До войны жило в поселке почти три тысячи человек, четко разделявшиеся на несколько групп. Жили вполне мирно и добрососедски, потому что чаще всего и делить было нечего. У каждой группы были свои отдельные экономические интересы. Они скорее дополняли друг друга, чем конкурировали.
Большинство составляли евреи. Эти торговали в лавках, ремесленничали и занимались скотом. Это был один из важнейших промыслов. Ходили аж до Урги и Читы, закупая все больше монгольских баранов и неприхотливых лошадей, способных обходиться подножным кормом. И немаленькие обороты были. По две-три тысячи голов гоняли на продажу. Еще в те времена собирались построить консервную фабрику, но чем закончилось, Ян так и остался в неведении.
Почти четверть составляли потомки сосланных поляков, потихоньку перебиравшиеся из Сибири, как послабление на жительство вышло. Назад было нельзя, зато в Маньчжурии требовались рабочие руки в большом количестве. Вот и шли за синей птицей удачи. Мало кто сильно поднялся, но жили прилично. На железке большинство работало и на нее. ВЖД имела много собственных предприятий в районе. Обычно там труд требовался квалифицированный, и платили неплохо. Да и женская половина в огородах трудилась. С голоду за все сто с лишним лет от первых переселенцев никто не помер. Вот от холеры и чумы — бывало, да тут уж не угадаешь. Болезни всех косят.
Еще имелось под сотню корейских и с дюжину дунганских семей. У этих огородничество было основным занятием, и овощи покупали для продажи даже в Харбине. Работали они страшно много, почти не пили и были исключительно чистоплотны и страшно вежливы. Вот дунгане мусульмане, но знали о собственной вере самый минимум, и никакие корейские обряды их в ужас не приводили.
Так и существовали совместно. Вплоть до того что, за неимением суда, в поселке за решением разнообразнейших споров, невзирая на религию, шли к раввину. Суд его был честным, быстрым и справедливым. Получал он за эти дела мелочь, но зато репутация и авторитет в округе были огромны. К кому чаще идут (раввин в поселке не один — конкуренция), у того и слово весомее. Да еще если вспомнить вечное взяточничество русских судей и бесконечную волокиту, недовольных постановлениями обычно не имелось. Чем ехать за семьдесят верст до ближайшего города
Вдруг остро захотелось снять сапоги и пройти по теплой пыли босыми ногами. Нельзя. Не ребенок уже. Требуется выступать с каменной мордой при полном параде и делать вид, что не замечаешь любопытных подростков и разинувшей рот бабы у колодца. Поздороваться — по фиг, что незнакомая, по виду полячка, и надо демонстрировать уважение и следовать дальше. Как там он Гусеву объяснял? Правильное поведение сродни воинскому уставу. Практически правда. Встречают по одежке, однако и в грязь лицом ударить нельзя. Прояви вежливость — иначе будут судачить и косточки перемывать годами. И тебе, и всему семейству.
Остановился у знакомых ворот и, помедлив мгновение, толкнул створку. Дверь была приперта поленом — ясный знак, что никого нет. Отсутствуют по делам. Это в городе замки вешают, а здесь никто без приглашения не зайдет. Не дай бог, пропадет что-то — на всю округу ославят. Если уж руки-ноги моментально не оторвут. Нравы были простые, и с лихими людьми не церемонились. В старые времена конокрадов забивали на месте. Судейские далеко, и возить туда, теряя время, не с руки.
Ян поставил чемоданчик и сел прямо на ступеньки. Полез в карман за сигаретами.
— Ты кто? — строго спросил детский голос. Белобрысый мальчишка лет восьми в одной полотняной рубашке, появившийся из-за угла дома, уставился на него с интересом. За спиной у него торчала точно такая же белобрысая девчонка. Разница была в наличии косичек, а чумазые рожицы были жутко похожи. Как зеркальное отражение.
— Дядька ваш, — серьезно сказал Ян, протягивая руку поздороваться.
— А чего не сообщил о приезде? — солидно поинтересовался единственный мужчина в доме, старательно тиская ладонь.
— А подарки привез? — спросила девочка, моментально заработав подзатыльник от брата. Не положено выпрашивать уважающим себя людям. При этом он заинтересованно смотрел, как Ян засуетился, ковыряясь в карманах. Вежество надо проявлять, но от подарков отказываться глупо.
— Вот, — извлекая из кармана перочинный ножик, — обрадованно сказал Ян. — Видишь, и лезвие из хорошей стали, и пилка, и штопор. Швейцарский! А тебе, Кристина, специально расстарался — зеркальце.
Она спросила взглядом разрешения брата и, убедившись, что он внимательно изучает тайны своего нового ножика, забыв про правильное поведение, моментально прибрала с руки, принявшись тут же проверять свою красоту — наличие облупленного носа в правильном месте и количество веснушек.
— Ох, — роняя какие-то овощи из подола, воскликнула мать Яна, появившаяся все из-за того же угла. В огороде, что ли, были всей компанией? Тоже дурак, не догадался посмотреть. Ян осторожно обнял ее, поражаясь маленькому росту и слабости.
— И тебе подарок привез.
— Ты — мне самый лучший подарок! Дождалась!
Секунду Ян не понимал, чего все ждут. Потом дошло. Торопливо забормотал слова молитвы. Забыл! Все забыл. Слишком долго без этого обходился. Здесь не Ярославль, старший мужчина обязан помнить свои обязанности. А полезет кто без очереди к горшку — ложкой по лбу. И ведь у них никогда особо упертыми никто в этом смысле не был, но без благословения нельзя. За пищу, данную нам Всевышним, благодарят.