Вот это я влип

Шамраев Алесандр Юрьевич

Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Всё, чему учили и все тренировки пошли насмарку, как только сотни стали набирать скорость. Я требовал, чтобы наступление хотя бы на первых порах велось без крика и воплей, чтобы раньше времени не поднять тревогу на дальних концах полевого стана. Куда там, поднялся такой ор, что некоторые лошади моего отряда стали не только прядать ушами, но и приседать на задние ноги. Оказывается, надо тренировать не только воинов, но и их лошадей, что бы не пугались шума.

В общем, такого бардака я ещё не видел. Единственное подразделение, в котором сохранился определённый порядок, была 4 рота. На её долю досталась зачистка и дружинники

справились с этой задачей блестяще. Вопящая толпа понеслась вперёд, затем через некоторое время развернулась и понеслась назад. Управление было полностью утеряно и мне оставалось надеяться только на то, что дружинники не посбивают друг друга в боевом азарте. Дело дошло до того, что я уже был готов отдать приказ своим стрелкам выбивать лошадей у вырвавшихся вперёд ополоумевших дружинников, однако трезвые головы нашлись и в сотнях. Уже достаточно рассвело, чтобы видеть, как несколько человек стали нагонять орущих и сбивать их с лошадей. Ещё двух ссадили мои стрелки. Основная масса стала придерживать лошадей, непонимающе озираться. А тут до ближних донёсся мой грозный командирский мат, причём я ругался на великом и могучем русском языке...

Как оказалось, больше всего неадекватных было в первой роте. Десятники и взводные потеряли управление, а ротный куда-то сгинул с частью своего отряда. И мои подозрения о его предательстве вспыхнули с новой силой.

Перехватила беглецов пятая рота и не только перехватила, но и спутав их с имперцами почти всех посекла. Быстрый допрос раненых показал, что я был прав и они действительно были подкуплены людьми императора. Гниль пошла от того пополнения, что пришло последним и которое я распределил по ротам. Вскрылась очень неприглядная картина, в которой оказались замешены два воеводы из моих соседей. Именно их 'добровольцы' мутили воду и даже умудрились уговорить на предательство сотника. Это был мой позор и моя недоработка, так как командиров такого уровня утверждал я лично...

Конец первой части. Продолжение следует.

Часть вторая. А оно мне надо?

1.

Первый сумбур от полной и безоговорочной победы улетучился, как хмель после похмелья несколькими каплями нашатыря, разведённого в воде. Пришла пора разобраться, что произошло и почему все наши наработки и тренировки не дали желаемого результата, отчего возник весь этот бардак, как в наши ряды проникли предатели и почему их не выявили сразу? Вопросов и проблем возникло столько, что у меня на первых порах голова пошла кругом. Но, как говорил командир третьей пулемётной роты Саня Захарычев, 'нет такой проблемы, которую не смог бы разрешить наш офицер в хорошей компании да под хороший закусь'.

В один день первая рота была расформирована и раскидана по другим подразделениям, всё её командиры разжалованы до статуса простого дружинника, а всё прибывшее пополнение вновь перелопачено, что позволило выявить ещё трёх подозрительных добровольцев от тех же бояр воевод. Вид изготовленных виселиц быстро развязал язык одному из них и позволил арестовать ещё двух 'засланных казачков'. Оказывается, воеводы Когута и Фаргала очень не желали моего возвращения в родные пенаты и ради этого наняли за золото несколько наёмников, которые согласились при случае, в горячке боя, избавить этот мир от боярина Страха. Перекупив сотника первой роты, они должны были сорвать организованную атаку, поднять шум и панику, а когда я лично ринусь наводить порядок, нашпиговать меня арбалетными болтами, для чего

ротный должен был отвлечь меня разговором. План был неплохой, но я поступил иначе и самолично порядок наводить не ринулся.

Выступая по отдельности пред каждой ротой, рассказал о предательстве и попытке сорвать наше внезапное нападение, организации неразберихи и хаоса на поле боя.
– Именно поэтому первая рота расформирована. Костяк предателей из числа наёмников оказался в ней. Но всю скверну мы не уничтожили. Наверняка остались те, кто сейчас начал вести разговоры о том, зачем нам эта война, мы взяли богатую добычу, её надо по-братски поделить и возвращаться домой. А если командиры начнут мешать, то их можно и того, а дома сказать, что погибли в бою, проверять то никто не сунется в чужие земли...

В третьей роте из строя вытолкнули двоих, - Вот эти гады именно так и говорили, мол поделим добычу и домой, пока целы.
– И эти из прибывшего пополнения, только уже подарок от воеводы Корина и тоже бывшие наёмники. Их связали, и я попросил Карла выбить из них всё что знают и что не знают, тоже.

Ближе к вечеру пришла уставшая Анна, - Восемь тяжелых, у всех ранения в спину, из них три десятника первой роты. Рубили их конные, для спешенных раны расположены слишком высоко. У нас завёлся скрытый враг. Что думаешь делать?

– Первые меры уже принял. Первую роту пришлось расформировать, из числа прибывшего пополнения выявлены наёмники трёх воевод, которым ставилась задача моего физического устранения и разложение дружинников, склонение их к прекращению боевых действий и возвращение с уже захваченной добычей домой. Допросы ещё идут, так что картина полностью ещё не ясна. Но уже сейчас понятно, что это дело рук императора Веспа, вернее его золота. А ведь я просил Рао прислать доверенных бояр на должность воевод, а он прислал крыс.

Не волнуйся, Аннушка, планы менять не будем. Завтра после публичной казни предателей отправимся к лагерю основных сил императора. Знаешь, мне даже захотелось, чтобы он узнал о нашем приближении и вывел свои войска в чистое поле, а то я боюсь повторения того бардака, что был, когда мы громили доспешных.

– Мне нужны ещё четыре возка для транспортировки раненых в наш лагерь. Я их почистила и зашила, но им нужен покой и хороший уход, а я даже не знаю, как они перенесут дорогу.

– Слышишь, кандидат наук, а у вас что, полевую хирургию и организацию эвакуации раненых не преподавали? Самый простой способ, подвесить носилки с ранеными на ремнях, но так, чтобы они сильно не раскачивались, но и не закрепляя их намертво. Сейчас я тебе чертёжик от руки сварганю.

На такой случай в штабной палатке всегда был запас пергамента, перьев и чернил, так что много времени это не заняло. Больше пришлось объяснять Анне как всё это крепить в возках, но как говориться, - 'с помощью зубила и какой-то матери' я справился.

– Знаешь, брат, я поражаюсь разнообразию твоих знаний. Раньше я считала всех офицеров грубыми солдафонами, знающими только 'есть, так точно' и умеющими виртуозно материться.

– Эти наблюдения ты сделала в Бурденко? Не забывай, что этот госпиталь для блатных и приближённых. Простому смертному попасть туда очень трудно. А подавляющее большинство блатных из холуёв. Ладно, не будем о больном и болезнях армии, тем более, что всё это осталось там, куда нам уже не вернуться. Если у тебя всё, то иди отдыхай, а мне ещё надо поработать с разведчиками, оружейниками, а затем завернуть к Карлу. Как думаешь, если я ему пожалую боярский титул с небольшой вотчиной, это сильно разозлит царских лизоблюдов?