Вот это жизнь!
Шрифт:
В большой комнате, которую так и хотелось назвать гостиной, в центре стоял стол с остатками пищи и стаканчиками с недопитой водкой. Не первый день пьют, видимо. И три, так сказать, тела, то ли старых собутыльника, то ли просто слабые. Дмитрий посмотрел, понюхал на соратника царя, на самого Петра. Точно слабые. От этих-то тоже тянет позапрошлогодней выпивкой. А выглядят так неплохо.
Один товарищ спал прямо нам столе. Дмитрий его легонько отнес в угол — пусть там оттопится, сел на его место. Хотел было плеснуть себе водочки, раз уж так, но царь уже налил
— Я выпью, государь, я честный, — предупредил сурово попаданец царя, — а вот ты нам явно не камрад!
— Что такое? — жестко оборвал его Петр, — царя хочешь очернить? вот я тебя палкой или даже топором!
Дмитрий не испугался, молча поставил три стаканчика — царя, свой и наугад из собутыльника. Указал на них, иронично, с улыбкой, посмотрел на Петра.
Тот выругался по-немецки, стукнул из всех сил кулаком по столу, что половину кушаний и стаканчиков полетели на пол. Посмотрел на Дмитрия бешено и заорал:
— Не хочешь пить со мной, так иди отсюда, клуша старая!
Дмитрия этому уже ни за что не испугаешь. Он спокойно встал, ответил, как ни в чем не бывало:
— Слушаю, милостивый государь, как тебе будет угодно.
И уже искренне хотел уйти, раз уж выгнали, как Петр, вдруг успокоившись, бросил в спину:
— Стой, бестолковый дурак, куда пошел!
Дмитрий на такой поворот сел обратно, но демонстративно не взял свою выпивку.
— Вот ведь, нехороший какой, — удивленно сказал царь, — Ладно, смотрите, я сейчас выпью стаканчик штрафную за мой обман, а потом и он выпьет до дна, раз не сначала пьет!
И не давая собутыльникам ничего не понять, так же стоя выпил свой стаканчик. Потом прямо на глазах у собравшихся опрокинул его. Из нее ничего не вылилось, значит, честно выпил.
— Ну? — со злой веселостью царь посмотрел на Дмитрия, — теперь ты выпей, правдолюбец! Я теперь от тебя не отвяжусь, как не пытайся.
«Подумаешь, и не такой огромный трактор укатывал, — подумал Дмитрий, — ты бы, государь, еще спирт „Рояль“ попил, понял бы, как на российского студента наезжать».
— За твое здоровье, государь, — поднял он стаканчик, встал за ноги, демонстрируя свою вежливость. Сказал, как поздравил: — виват!
И после одним залпом выпил. Также опрокинул стаканчик вверх дном. Мол, я тоже все выпил!
«Закусил», принюхав собственный рукав, хотя на столе и отчасти на полу закуски было много. Но «россияне после первой не закусывают!». Впрочем, после второй и после десятой, пока еще влазит и ты в сознании.
На это все остальные тоже выпили, враз заговорили, зашумели. Внезапная ссора с самим царем их заметно напрягла и такой же выход из перепалки заметно обрадовал.
Но Петр еще не окончил. Это пострел, хоть и был всегда хорош, хоть в работе, хоть в веселье, но должен понять цену своего поведения. Так наехать на государя-царя!
— это были штрафные, атеперь будут обычные! — громко заговорил и вновь налил им водки. Ему вновь полный
— Твое здоровье, государь! — громко, по старомосковски низко, касаясь рукой пола, поклонился Дмитрий. Знал ведь, что Петр очень не любит такие поклоны, как и все обычаи древней Руси, а вот попала вожжа по одному месту и все тут. Ой, бедовая голова, как бы не отрубили его тебе ненароком!
Царь громко и злобно засопел, но сдержался, лишь сказал:
— Пей, давай, кикимора болотная, откуда-то на мою голову взявшаяся!
Уже одобрительно посмотрел, как Дмитрий, как воду, выпил водку из второго стаканчика, снова «закусив» рукавом. Царь снова тут же снова налил из бутыли. Дескать, красный молодец, коли ты такой борзый, пей еще за здоровье его царского величества, раз ничего уже не можешь.
А ведь пробил сегодня Дмитрия царь Петр Алексеевич, уломала его водка распрекрасная. Почувствовал попаданец, что замутилось у него сознание, сейчас вот-вот уже свалится он, как после технического спирта в родимом XXI веке. Признался:
— Боюсь, свалюсь сегодня с водки на третьей порции. Выпью, конечно, но тогда уже не расскажу, как мы искали на Алтае серебро.
Сказал, и увидел пьяным уже своим взором, как распирает его два разных желания: и обязательно услышать его побасенки про поездку в Алтай и страстная тяга напоить в дупель непотопляемого гада, раз уж выпало такое счастье.
Поломало его сознание немного, а потом государственное самосознание взяло вверх. Отодвинул с досадой серебряный стаканчик с водкой, велел громко:
— Давай, говори, да ничего не уговаривай, а то, у-ух! Голову, может, и не срублю, а вот с ног сломаю. Ешь вон!
Петр сунул в руку Дмитрию золотую тарель с птицей. Трудно сказать, домашняя ли была птица или дичь какая, а только попаданец сразу сунул ее ногу в рот. Может еда укрепит его ослабленное сознание?
Охладевшее уже довольно жирное мясо и пироги с чем-то мясным и, вроде бы, грибным, действительно его укрепили. По крайней мере, хоть не голова, так живот успокоился, задумавшись над качеством пищи, или, например, что это сейчас, вообще, дичь или птица?
Царь, однако, не позволил ему заниматься самокопанием. Рыкнул сердито:
— Говори уже скорей,что медлишь-то? Али тебе палкой надо врезать по хребту для прояснения? Так ты скажи, окажу милость, вон трость лежит!
Он показал пьяной уже рукой. А потом увидел, наконец, что там ничего не находилось. Ни трости, никакой завалящей палкой, так что откровенно удивился. Сказал Дмитрию, что трость у него где-то здесь все же в комнате есть, потом уютно положил голову на столе и уснул.
В ответ на это Алексашка Меньшиков (или кто еще?) негромко, но твердо и тоже пьяно проговорил: