Вот пришел папаша Зю...
Шрифт:
– Как на Байконуре, Борис Николаевич!
– весело отрапортовал тот.
– Ну, давай, главный конструктор, Королёв ты наш, продемонстрируй нам высший пилотаж. Надеюсь, скафандры нам не понадобятся?
– Разве что водолазные, Борис Николаевич, - сострил Валентин Юнашев.
– Чтобы, так сказать, не потонуть в реке времен.
В лаборатории воцарилось оживление, что несколько сняло напряжённое ожидание предстоящего эксперимента.
– Значит так, Гений Иванович, - посерьёзнел Ёлкин.
– Установка тебе такая будет: девяносто шестой год, конец
– А то занесёшь нас в какую-нибудь Зимбабве, понимаешь.
– Будет, как в аптеке, Борис Николаевич!
– задорно крикнул Генька и включил нагрев куба с топливом.
Стрелки приборов зашевелились, задёргались, в кубе что-то заурчало, забулькало.
– Пошла реакция!
– возопил Генька.
– Щас винные пары подниматься будут, а мы их в змеевичок! По нужному руслу! Посмотрим, из каких потрохов их водчонка состоит. Мы их «Абсолют» снова в бражку перегоним - в матерное состояние, так сказать. Го-го-го!
– возбуждённо гоготал Генька, колдуя у своей SОНЬКИ, как чёрт у котла.
И от того, что в этом его возбуждении и колдовстве было что-то дьявольское, всем, находящимся в лаборатории, стало не по себе...
– Ну, Бог не выдаст, свинья не съест. С Богом!
– торжественно перекрестился Борис Николаевич.
Остальные поспешно сделали то же самое.
– Приготовились!
– скомандовал Генька.
– Даю на пульт «перемещение»!
Борис Николаевич поднял правую руку и помахал ею, как Гагарин.
– Поехали!
– сказал он. Тоже как Гагарин.
– Пуск!
Тут закружилось всё, завертелось в вихрях времени и погрузилось в темноту и хаос...
... И ПРИЕХАЛИ
– Ну ни хрена, блин!
– послышался в темноте и хаосе голос Геньки.
– Ничего не понимаю!
Голоса из свиты Ёлкина:
– Ай! Во колотит-то!
– Мама, роди меня обратно!
Голос Татьяны:
– Папа, с тобой всё в порядке?
Голос Ёлкина:
– Эт чё, промахнулись никак? Кажись, мы тогда попали, когда я под наркозом лежал.
Голос Геньки:
– Ё-моё, проклятые империалисты - на отечественном сырье работать нужно! Не та реакция пошла...
– Геня, ты так не шути...
Вдруг откуда-то возник знакомый для всех голос:
– Я благодарю вас, товарищи, за оказанную мне поддержку. Надеюсь, вы правильно сделали свой выбор, и я постараюсь оправдать ваше доверие в лице президента России...
Постепенно темнота рассеялась, вихри времени утихомирились, легли в свои русла. Борис Николаевич со свитой, Генька со своей машиной оказались на том же месте, откуда начали путешествие. Все стали оглядываться по сторонам, друг на друга и ощупывать себя.
– Ну чё, с прибытием, что ли?
– неуверенно поздравил окружающих Ёлкин.
– Спасибо...
– М-да...
– ещё более неуверенно промямлила свита.
– А чей это голос мы сейчас слышали?
– спросил Борис Николаевич.
– Что-то уж очень знакомый... Но не мой.
– У меня мороз по коже пробежал от его голоса, - признался Валентин Юнашев.
– И у меня, - согласился Сергей Ястребженский.
– Что-то уж очень знакомый...
– ревностно перебирал в памяти Борис Николаевич.
– Никак не вспомню. С этим перемещением в голове все перемешалось.
– Геннадия Андреевича Зюзюкина это голос!
– сказала Татьяна, начинавшая о чём-то догадываться.
– Он, родимый, - осклабился Генька.
– У нас в девяносто шестом вся Сибирь за него голосовала.
– Ну и... чё, выбрали что ли?
– недоумённо спросил Ёлкин.
– Вас же выбрали!
– удивился Генька.
– Гений Иванович, вы что же нас в виртуальный мир перенесли?
– с опаской поинтересовался Бородкин.
– Да я, вообще-то говоря... и сам не знаю, куда нас занесло, - почесал в затылке Генька.
– Немножко не та реакция пошла... А SОНЬКА моя с норовом...
Все находящиеся в лаборатории с опаской переглянулись.
– Будем считать, что Геннадий Андреевич затесался в эфир случайно, - успокоил всех Ястребженский.
– Вы же знаете, Борис Николаевич, как захламлён эфир.
– Ну хорошо, - повеселел Ёлкин.
– Значит, расходимся по своим местам и принимаемся за работу. «Нас ждут великие дела!» - как говорил король Зигфрид.
– Фридрих, папа, - поправила отца Татьяна.
– Так говорил Фридрих Великий, король Пруссии.
– Ладно, в кого только ты умная такая, понимаешь. Так говорю я, первый президент России: нас ждут великие дела!
– повторил Ёлкин и решительно направился к выходу.
Свита поспешила вслед за ним.
И вот, целеустремлённо шагая в окружении команды по кремлёвскому коридору к своему кабинету, Борис Николаевич вдруг увидел, что навстречу ему движется такая же группа людей. Из-за своей начинавшейся близорукости Ёлкин не смог разглядеть кто возглавлял эту группу. Но то, как бодро они шагали, очень не понравилось Борису Николаевичу. У дверей в кабинет, на котором красовалась табличка «Президент Российской Федерации Борис Николаевич Ёлкин», обе команды встретились: во главе второй команды оказался Геннадий Андреевич Зюзюкин! От неожиданности и такой наглости у Бориса Николаевича и всех его сотоварищей поотвисали челюсти.
– Ах вот вы где, Борис Николаевич!
– первым воскликнул Геннадий Андреевич, чему-то ужасно обрадованный.
– Это хорошо, что вы сами явились для передачи дел, а то мне сообщили, что вы больны. Простужены, так сказать, - с иронией уточнил Геннадий Андреевич.
– Для передачи чего?
– пришел в себя Ёлкин.
– Для передачи кому?
– Мне, мне, - наслаждаясь произведённым эффектом, повторил Зюзюкин.
– Для передачи дел мне, Борис Николаевич. Я понимаю вас: не так-то просто, наверное, расстаться с ...
– Геннадий Андреевич стал подыскивать более деликатное выражение, - ... с таким постом.