Вот пришел папаша Зю…
Шрифт:
Пенсионеры простояли у Думы четыре часа.
За это время их численность удвоилась: прознав про демонстрацию, к ним подтянулись свежие силы почти со всей Москвы. Совершенно случайно среди них оказалась Ниловна. Она обожала всевозможные скопления людей: очереди, давки в транспорте, коммунальные кухни и демонстрации. К тому же скопление здесь было не пидарасов каких-то, тьфу на них, прости Господи, а таких же пенсионеров как она. На сей раз в её авоське провисали полбуханки
Рядом с ней стояли две интересные беседующие старушки. Ниловна ухом была с ними, и время она провела славно. Одна старушка была в платочке и очках на самом кончике носа — как оказалось, её звали Авдотья Никитична. Другая, совсем ещё не старушка, а можно сказать, дама глубоко постбальзаковского возраста — полная, интеллигентная в шляпке, надетой на кружевной шарф — Вероника Маврикиевна. Чтобы зря не терять время, она взяла с собой вязание; спицы ловко мелькали в её руках.
— Может, выплатют пенсии-то. Али добавют чё, — предположила Авдотья Никитична, облизывая выпяченную нижнюю губу и глядя поверх очков.
— Ах, хоть бы рубликов по десять-пятнадцать, — мечтательно закатила глаза Вероника Маврикиевна. — А то ведь совсем невмоготу.
— Да, как же, размечталась: добавют — жди! — урезонила подругу Авдотья Никитична. — Они теперича только тем будут добавлять, кто в коммунистической партии состоит.
— Ах, так может быть, мы с вами вступим в эту самую коммунистическую партию, Авдотья Никитична? — предложила Вероника Маврикиевна, оставив на минуту своё вязание. — Нас возьмут?
— Меня, может, и возьмут, а вот тебя, Маврикивна, точно нет.
— Это почему же? — искренне удивилась Вероника Маврикиевна.
— Потому, Маврикивна, чтобы коммунистом быть, нужно быть сознательным, — втолковывала своей наивной подружке Авдотья Никитична. — А ты, помнишь, на прошлой неделе, когда штору вешала и со стула упала, два дня без сознания была?
— Ах, это! Ну, в таком случае, вы, Авдотья Никитична, тоже в коммунисты не попадёте.
— А я-то почему?
— Я слыхала, чтобы попасть в коммунисты, нужно год в кандидатах проходить. А вы года в кандидатах не протянете. О-хо-хо-хо-хо! — манерно залилась смехом Маврикиевна, и полный бюст её заколыхался.
— Дура ты, Маврикивна, — обиделась Авдотья Никитична. — Да ты, может, ещё быстрей меня помрёшь.
— Я пью бальзам Биттнера, — возразила Вероника Маврикиевна.
— Вот от него и помрёшь, — взяла реванш Авдотья Никитична и закудахтала, как наседка.
Наступила короткая пауза. Вероника Маврикиевна, полная достоинства, посчитала бесполезным продолжать спор. Только спицы мелькали в её руках.
— Зюзюкин говорит, что коммунисты теперь не те, — снова начала разговор общительная Вероника Маврикиевна.
— Они теперь коммунисты-два, — пояснила Авдотья Никитична. — А главный коммунист-два —
— А главный коммунист-один кто же? — поинтересовалась Маврикиевна, приостановив вязание.
— Как кто? — посчитала неуместным её вопрос Авдотья Никитична. — Ильич, конечно.
— Брежнев?
— Ой, ну и дура же ты, Маврикивна! Ленин, конечно.
— Владимир?
— А ты что, знаешь ещё какого-то Ленина? Ленин у нас один! Ох, и распустили тебя демократы, Маврикивна. Для таких, как ты, демократия вредная.
— Демократия вообще ужасно вредная, — сострила Маврикиевна и снова, остановив вязание, залилась смехом: — О-хо-хо-хо-хо!
В это время в передних рядах пенсионеров послышались шум и движения: к ним вышли, наконец, два депутата Госдумы.
— Товарищи пенсионеры! — обратился к демонстрантам первый депутат. — Мы прекрасно вас понимаем, что жить вам тяжело. Но сейчас всей стране живётся нелегко. Мы хотим, чтобы вы поняли: мы делаем всё от нас зависящее. Мы уже добавили к вашим пенсиям по три рубля. Мы, конечно, понимаем, что это сумма небольшая, но в масштабах страны это получается очень внушительная цифра.
— Но себе-то вы добавили по триста рублей! — возразили пенсионеры. — Сумму внушительную не в масштабах страны.
— Но товарищи пенсионеры, — мягко стал объяснять второй депутат. — У мужчины трудоспособного возраста, так сказать, потребности несколько выше, чем потребности пенсионера. Мы посчитали, что потребности пенсионера…
— Вы дайте нам средства, а свои потребности мы сами посчитаем! — перебил его кто-то из демонстрантов.
— Когда долги по пенсиям погасите? — снова заорали пенсионеры. — Ещё с лета ничего не получали!
Оба депутата приложили руки к груди и клятвенно искренне заверили:
— Средства мы вам изыскиваем…
— Себе-то, любимым, мигом изыскали, — съязвил кто-то. — И получаете, небось, вовремя, без задержек!
— Да что с ними чикаться? Все они одна шайка-лейка! — заорал дедок, держащий плакат «Я хочу кушать». И в накале эмоций запустил плакатом в депутатов.
Плакат, не долетев, упал к их ногам.
— Наш статус неприкосновенности нарушен, — заметил первый депутат.
— Мы не можем так дальше работать, — возмутился второй депутат.
— Хватит играть в демократию! — рассердился первый депутат.
— Пишите письма в обком, горком и райком, — посоветовал второй депутат.
И оскорблённые депутаты вернулись в Белый дом бросаться папками и авторучками.
Пенсионеры стали роптать.
— Мы никому не нужны!
— До нас никому нет дела!
— Мы своё отработали, а теперь нас хотят выбросить на помойку, как ненужный хлам.
— Мы же в своё время и кормили этих оглоедов! Кто только не сидел на нашей шее!