Вот так бывает
Шрифт:
— Ты что творишь, Олег? Убирайся отсюда к дьяволу, пока охрану не позвала.
Тот не стал задерживаться. Но перед тем, как сесть в свою машину, бросил мне:
— Ты даже не представляешь, во что его втянула.
— Проваливай! — в истерике кричала я.
К тому моменту, когда Олег уехал, Рома уже стоял на ногах.
— Я в порядке, Саш. Не волнуйся.
— Сильно болит? Олег больной, его лечить надо.
— Олег пытается применить свою власть, но на самом деле он понятия не имеет, как этой властью пользоваться. Он сидит в неглубокой яме, прыгает, прыгает, но бесполезным подпрыгиваем он не выберется наружу. Понимаешь,
— Собака лает, да не кусает? — Я приобняла Рому за талию и повела к машине.
— Что-то в этом роде, — он улыбнулся.
— Я очень хочу борщ, — подумав, что таким образом отвлеку нас обоих от плохих мыслей, сказала я, но сама же всё испортила: — Правда всё нормально? Может, в больницу?
— Я выживу, Саш. Едем есть мой борщ.
Это был самый тихий ужин за всё время. Костя съел две ложки супа, затем убежал играть. Я не стала заставлять его есть, не было сил ни на какие слова. В мыслях я снова и снова прокручивала события сегодняшнего вечера. На душе было неспокойно. И вдруг я, кое-что вспомнив, подняла голову.
— Ром, скажи мне, что случилось между вами в школьные годы.
Рома перестал жевать.
— Ничего.
— Не лги мне. Я слышала.
— Я не лгу. Ничего особенного не произошло. Да и к чему вспоминать прошлое, если настоящее намного хуже? — Он понёс тарелку к мойке. — Саш, я хочу, чтобы ты знала: моя любовь к тебе слишком велика, и я не собираюсь от тебя отказываться.
— К чему ты сейчас это сказал? — я тоже встала, но осталась у окна. — Не скрывай от меня ничего.
Он стоял ко мне спиной, медленно мыл тарелку и о чём-то думал. Молчание затянулось, но я не прерывала его, ждала. В кухню забежал Костя, спросил у меня разрешения поиграть на планшете и убежал, прихватив из вазочки печенье. Вода больше не бежала из крана. Атмосфера стояла угнетающая, моё сердце готово было выпрыгнуть из груди, ведь я чувствовала, что вся эта история с Олегом добром не кончится.
— С ним нужно бороться, — проговорила я тихо, едва слышно.
— У меня есть идея, Саш, — неуверенно сказал Рома. — Только тебе она не понравится.
— Не понимаю.
— С Олегом нужно бороться, ты права. Мне.
— Что?
Взяв за плечи, Рома развернул меня к себе, поцеловал в лоб, затем крепко обнял.
— Это наш единственный шанс…
— Послушай, не делай глупостей. Когда отец Олега умрёт, он уже ничего не сможет сделать, наследство через полгода вступит в закон. Давай просто наберёмся терпения и подождем. — Заметив его вопросительный взгляд, я быстро поправилась: — Я вовсе не желаю смерти человеку, но рано или поздно это случится, как пророчат врачи.
— Ты уверена, что он умирает?
Я не была уверена, поэтому утром позвонила бывшей свекрови, чтобы узнать, как свекр себя чувствует. И она радостно сообщила, что нынешняя медицина творит чудеса, мужчина начал шевелить пальцами ног. Я, конечно же, в глубине души порадовалась за эту семью, но внешне побледнела, ибо знала теперь, что Олег пойдёт до конца.
За спиной послышались шаги, но я не обернулась, наперёд зная, кто меня ищет.
— Ты не пошла на обед, — сказала Вера, присаживаясь рядом со мной на холодную бетонную ступеньку. Я любила в свободное время посидеть на лестнице бокового выхода магазина. Здесь никогда никого не было. Впереди только стена соседнего здания, всегда прохладно и тихо. Вера протянула мне сэндвич. — Я подумала, что ты не
— Спасибо, — я через силу улыбнулась и взяла сэндвич, который совсем не хотела есть. К тому же, вялый лист салата, торчащий из-под кусочка хлеба и свисающий, точно язык уставшей собаки, не прибавлял аппетита. — В последнее время я слишком напряжена. Нервы ни к чёрту. Вот и аппетита нет.
— Так ты ослабнешь.
— Не волнуйся за меня. Я себе не враг.
— Люди не всегда понимают, где польза, а где вред. Ешь давай. Потом «спасибо» скажешь, — настаивала Вера.
Вот так из соперниц мы превратились в дружелюбных коллег. Она заботилась обо мне, помогала в работе, поддерживала. Стыдно, но я мало знала о её жизни. Потому что в последнее время мозги были забиты своими проблемами.
Я откусила от сэндвича кусок. Сносно.
— Вер, а ты хорошо помнишь школьные времена?
— Ну, помню, конечно. А что?
— Да вот подумала: может ты слышала что-то… хотя нет.
Я встала, Вера за мной. Войти в магазин она мне не дала, преградив собой путь.
— Говори, раз начала. Что я должна была услышать?
Обняв себя руками, я посмотрела в сторону. Надкусанный сэндвич держала в правой руке.
— Фигня. Кроме Ромы и Олега этого, наверное, никто не знает. Пойдём работать.
Вера задумалась, её лицо стало серьёзным и мрачным.
— Если ты об избиении Ромы, то я очень хорошо знаю эту историю. Потому что, — наши глаза встретились, — я была там.
26
Вера:
Закончился последний урок. Я видела, как Олег вышел из класса со своими дружками. Желая поговорить и выяснить наконец отношения, я последовала за ним. Пришлось долго ждать, пока он что-то обсудит со своими друзьями.
Помнишь, на школьном дворе были деревянные фигурки филина и цапли? Я пряталась за филином, они меня не видели. Ладошки мои вспотели от волнения, потому что я не знала, под каким предлогом подойду к Олегу именно сейчас, после уроков. В классе проще — там мы все воспринимаем друг друга как одноклассников, и никаких других разговоров, кроме контрольных или лабораторных, там быть не могло. Другое дело — вне школы.
Мальчишки не расходились. По их лицам было непонятно, чего они ждут. Ни веселья, выдававшее желание пойти и потусить, ни напряжения перед тем как покурить запретную травку. Ничего. Они просто чего-то ждали.
И вдруг к ним подошла Маша, твоя подруга. У неё с Олегом состоялся короткий диалог:
— Она ушла домой.
— Уверена в этом?
— Да, я сама проводила её до светофора. Слушай, Олежка, что ты задумал?
— Не суй свой любопытный носик куда не следует, — флиртуя с ней, ответил Олег. Маша захихикала, вызвав у меня чувство отвращения и… наверное, ревности. В то время я ревновала Олега даже к столбу, так что не стану упираться.
Они прогнали Машу, но я не слышала, что ей наговорил Олег, потому что говорил он ей в волосы где-то у уха.
Я же не двигалась с места. Ждала, пока все рассосутся.
Но никто не уходил. И только когда из школы вышел Рома, а ребята тут же окружили его, я поняла, что его-то они и поджидали.
Олег выступил вперёд.
— Ты трус, Цыпкин?
— Моя фамилия — Цепкин.
— Оно и видно! Цепляешь чужих девчонок.
— Я никого не цеплял. Ты не по адресу.
— Да что ты! А не ты ли таскал рюкзак моей Сашки, прыщавый? И не отрицай! Мои глаза ещё хорошо видят.