Вовка с ничейной полосы

Павлов Борис Николаевич

«Самое время!
– решил Вовка.- Теперь им не до меня». Он вылез из кустов и тихонько нырнул. Вода, хотя и был август, обожгла его. Плыл под водой, пока не зазвенело в ушах.

По небу ещё шарили прожекторы, надрывались зенитки, но шум моторов стихал.

«Надо спешить!
– мелькнуло в голове.- Хотя бы до острова добраться, пока бьют зенитки». Вовка набрал полную грудь воздуха, нырнул и пошёл под водой, с силой загребая руками и отталкиваясь ногами. Когда стало совсем невмоготу, вынырнул.

До

острова было уже совсем близко. Прожекторы исчезли, зенитки гремели где-то далеко. Стало совсем темно, и Вовка решил, что можно плыть так, с берега его не заметят. Вблизи острова было сильное течение. Вовка плыл сажёнками, быстро и с силой выбрасывая руки. И не заметил, как ткнулся головой в тростники. Подрезанные стрельбой, они торчали с краю, острые, как ножи.

Мальчик выплыл на песок и прислушался. С вражеского берега доносились голоса, раздавались крики. И вдруг ночную тишину прорезала длинная, захлёбывающаяся пулемётная очередь, за ней другая, включились в стрельбу автоматы.

Над головой Вовки засвистели пули, будто бешеный град ударил по тростнику.

Вовка пригнулся и медленно пополз в глубь острова. Вот наконец и окопчик, как сеткой затянутый иссечённым пулями тростником. Этот окопчик Вовка запомнил ещё с прошлого лета. Он сполз в него. И с облегчением вздохнул: «Пережду здесь. Течение подвело. Можно было бы тихо выплыть, с берега бы не услышали… А может, они и не услышали, просто толстый солдат всполошился и начал палить по острову, а за ним и другие».

Дно окопа было залито водой, Вовка замёрз.

Стрельба начала утихать. И когда совсем перестали палить, Вовка, раздвигая тростник, стал осторожно, на четвереньках, пробираться на другую сторону острова. Тростник царапал лицо, впивался в руки, ранил ноги. Ползти на четвереньках неудобно, тяжело, Вовка устал и из последних сил полз дальше.

А вот и вода! Вовка вытянулся на песке. Прошло несколько минут. На немецком берегу всё было тихо. Вовка сполз в воду и нырнул. Дух захватило от холода. Вовка вынырнул, повернулся на спину и легонько, почти без всплесков, поплыл…

С вражеского берега опять начали стрельбу. Немцы от страха всегда открывают ночью огонь. Вовка нырнул и долго, из последних сил плыл под водой. Вынырнул. Берег рядом! Он уже на песке. Кажется, стреляют отовсюду. Пули свистят, падают в воду, поднимают на берегу фонтанчики песка. Мальчик прижался к песку и пополз. Воронка! Вовка скатился вниз. Теперь в пулемётные очереди врывается вой мин. Осколки со свистом пролетают над воронкой и, шипя, впиваются в песок. А один осколок врезался в кромку воронки. Вовка потрогал его рукой: горячий.

Вовка лежал, свернувшись в комок, дрожа от холода и страха и бессильно всхлипывая. Вспоминал мать и отца.

Грохот нарастал, но это уже били наши. Вовка высунулся из воронки. У вражеского берега вздымались столбы воды и песка. Пока наши бьют, надо ползти! Он выбрался из воронки и пополз вверх. Вот ещё одна воронка. Вовка обогнул её и пополз дальше. Ему казалось, что стреляют только наши. Он уже хотел встать и бежать, как вдруг перед ним вздыбилась земля, и он полетел куда-то…

7

Вовка очнулся и не мог сразу сообразить, где он. Над ним склонились люди в касках.

–  Жив мальчишка! Жив!
– сказал суровый усатый солдат.

–  Жив я,- тихо сказал Вовка.- А вы свои, русские?

–  Свои, свои! Но ты как сюда попал, в такое пекло?
– спросил усач.

–  Сейчас, Трофимыч, не время разбираться,- перебил его другой, безусый, с офицерским ремешком через плечо.

Вовке дали глоток воды из фляжки, потом взяли с двух сторон под мышки и повели с собой.

–  У меня уши заложило или взаправду не стреляют?
– спросил Вовка.

–  Поутихло малость,- ответил усатый.

–  Вы меня только к самому главному командиру ведите, у меня к нему дело,- попросил Вовка.

–  Как же, к самому генералу доставим, чтобы он тебе всыпал как следует,- строго сказал усатый, но Вовка почувствовал, что говорит он беззлобно.

–  Стой! Кто идёт?
– раздался окрик.

–  Аникин, это мы,- ответил безусый.

–  Что, товарищ лейтенант, «языка» взяли?!

–  Если бы, а то просто языкатого пацана… Отведёшь, Трофимыч, его в нашу землянку, пусть переоденут и накормят.

–  Я не хочу есть!
– настойчиво сказал Вовка.- Ведите меня к главному командиру! Я не вру, у меня к нему важное дело!

–  Может, и правда у него дело, товарищ лейтенант,- сказал усатый.

Лейтенант взял Вовку за руку и куда-то повёл.

«Куда он меня ведёт?
– забеспокоился Вовка.- А всё-таки здорово, что я у своих… А этот усатый, видно, добрый дяденька… Ага, вот и землянка. У землянки часовой. Значит, всё же к начальству ведёт».

Лейтенант открыл дверь:

–  Разрешите, товарищ майор?

–  Войдите!

Лейтенант пропустил вперёд Вовку и вошёл, захлопнув дверь. Посередине землянки стоял стол. Бритоголовый командир в полевых погонах склонился над картой.

–  Ну, что скажете?
– спросил майор.

Вовка решил, что вопрос относится к нему.

–  Я Вовка… с ничейной полосы.

Майор резко поднял голову. Перед ним стоял русоволосый мальчишка, босой, в грязной, мокрой одежде.

–  Так это ты с отцом прогуливаешься каждый день у старых траншей, на той стороне?