Войди в каждый дом (книга 1)
Шрифт:
Анохин отступил и хотел было уйти, по Лиза, придерживая одной рукой налитые груди, обернулась и расхохоталась ему прямо в лицо.
— Ты чего перепугался, Кеша? Ишь засовестился! Так я тебе и поверила, что тебе не хочется на меня такую поглядеть! Можешь сравнить — хуже не стала! Возьми-ка вот мочалку и потри мне спину, а то я сама не достану.
Весь пылая, он взял из ее рук мочалку и стал водить ею по скользкой спине. Лизы, с каждым движением теряя самообладание. На лбу его проступил пот, он весь дрожал
— Спасибо. А теперь, если не тяжело, облей меня, пожалуйста.
Отжав волосы, она закрутила их узлом на затылке, закинула руки за голову. Уже почти ничего не соображая, Иннокентий машинально зачерпнул воды из чугуна, вылил Лизе на спину и грудь и как очумелый выскочил из кухни.
— Вот дьявол... Вот холера! — задыхаясь, шептал он и все не мог успокоиться.
Он достал из шкафчика бутылку, дрожащей рукой налил полную рюмку, быстро выпил и, морщась, нюхая хлебную корочку, раздумчиво заключил:
— Хороша!
Однако он тут же подумал, что не имеет права рисковать своим будущим. Пора взять себя в руки, иначе можно потерять все, чего он с таким трудом добился за последнее время.
Лиза вернулась из кухни румяная, посвежевшая. Она надела клетчатую широкую юбку и алую шелковую кофточку, волосы перехватила голубенькой ленточкой. Ей всегда шли пестрые, яркие наряды, и то, что на других выглядело бы кричащим и грубым, казалось на ней естественным и простым. В густых бровях ее сверкали алмазные бисеринки воды, взгляд темно-синих глаз повлажнел, стал тягуче-ленивым, от шелковой кофточки, как от огня, падал на лицо розоватый отсвет.
— Вот теперь не грех и поцеловаться,— посмеиваясь, проговорила она.— Ну что ты, Кеша, так смотришь на меня, ровно не узнаешь. Или успел другую завести?
Блеск ее глаз ослепил Иннокентия, и он с ужасом почувствовал, что его тянет к Лизе. Прикоснувшись к ее губам, он отшатнулся. Лиза удивленно и насмешливо поглядела на него.
— Что это ты как будто не целуешься, а причащаешься? Или разучился, отвык? Вот как надо, дурачок ты этакий!
И не успел Анохин опомниться, как она крепко обхватила его за шею, навалилась на него грудью, и он с отчаянием подумал, что если сейчас подчинится ей, то уже навсегда свяжет себя с нею.
— Послушай,— сказал он, когда Лиза наконец дала ему передохнуть.— Может, мы сядем за стол, а?
— Ну, за стол так за стол.— Лиза притворно вздохнула и, не спуская с Иннокентия насмешливого взгляда, досказала: — Я думала, что ты на самом деле изголодался, а тебя, оказывается, только на чай потянуло!
Избегая смотреть ей в глаза, Анохин разлил вино, поднял мерцающую на свету рюмку.
— С возвращением тебя! Закусывай, не стесняйся, будь как дома...
— Будь как дома, но не забывай, что в гостях!
Лиза засмеялась, одну за другрй выпила три рюмки, быстро захмелела, глаза ее лихорадочно
— А ну-ка смотри сюда, слышь? — Хрипловатый голос ее окреп, палился силой.—Ты. со мной в жмурки-то не играй, Кеша! Я не банный лцст — насильно липнуть не буду... Мол, что было, то, сплыло, назад не воротишь, теперь с другой спутался, не мешайся! Я пойму, ты не думай, я тожо по святая, по я должна знать мой ты или чужой?
— Я принадлежу обществу,— серьезно, без улыбки сказал Анохин, совершенно не собираясь откровенничать перед полупьяной женщиной, которая завтра же сможет каждое сказанное им слово обратить против него.
— Ну, к обществу я тебя ревновать еще не ''научилась! — Лиза снова захохотала, запрокидывая голову.— Обнимайся со своим обществом, не жалко! Но если к тебе какая баба привязалась, скажи ей: пусть отвяжется, а не то я ей глаза выцарапаю! Я такая — свое без драки не отдам!
Она с силой обняла его за шею, хотела было повалить к себе па колени, по Анохин неловко освободился от ее цепких объятий.
— Ты как думаешь жить дальше-то?
— Вот еще чего не хватало! — с вызывающей беспечностью ответила Лиза.— Буду я себе голову ломать. А ты на что? Ты умный, хитрый — все за меня придумаешь.
— Я тебя всерьез спрашиваю! — Анохин, хмурясь, отодвинулся от нее.— За три года немало воды утекло...
Лиза сощурилась, как бы собираясь с мыслями.
— А к чему ты этот разговор сейчас затеял? Что, ночью других дел нету, что ли? Вот чудак!
— Нет, это ты чудачка! — уже выходя из себя, повысил голос Анохин.— Мы с тобой не на луне живем, а среди людей, и нельзя с этим не считаться!
— Ну ладно, давай выкладывай, какой червяк тебя сосет.— Лиза пренебрежительно махнула рукой и склонилась над столом.
Этот жест окончательно убедил Анохина, что с нею нужно говорить грубо, начистоту, не деликатничая, а то никогда не отделаешься от ее наглой навязчивости.
— Пойми, я сам живу не так, как раньше! Меня, возможно, скоро выдвинут в секретари райкома, и я не могу пренебрегать своей репутацией и нежиться с тобой.
— А что, разве секретари не спят с бабами? Я одного такого знала, что всем беспартийным фору даст. Ты воду-то не мути, договаривай.....
— Да не в этом дело! — Обескураженный ее откровенным цинизмом, Анохин даже растерялся па мгновение.— Не забывай, где ты была! И я должен тебе прямо сказать, чтобы ты на меня не рассчитывала!
Лиза с минуту смотрела на Иннокентия, потом уперлась обеими руками в стол и, кривя в хмельной улыбке губы, медленно поднялась.
— Ну, чего ты вскочила? Я с тобой честно говорю, как оно есть. Кой-кому, конечно, намекну, так что без работы не будешь. Сегодня переночуешь у меня, а там что-нибудь придумаем...