Война 1812
Шрифт:
– Ну-с, уважаемый полководец, объясните-с, что сие значит? На кой ляд вы решили расстрелять в пустоту весь боезапас?
– Почему в пустоту? Ваше сиятельство? Всё как положено. Веду огонь в упор, в наступающего врага. В самую плотную его часть. Autant que possible assommer la force vivante. (Максимально выбиваю живую силу. Франц.). Со старанием и великим усердием.
Горячий грузинский парень, не выдержав хамского поведения. Влез в разговор.
– Какое же здесь старание и усердие?
Ланин пожал плечами.
– Мне прекрасно всё видно. Французы, бодро заходят в подготовленный затемнённый капкан, а потом начинают метаться в узком коридоре, сдавленные ловушками слева, справа и спереди. Искать выход. Выход у них - там же где вход. Пока ищут – я стреляю. Ещё никто не вышел. Их там скопилась - как селёдки в бочке! Тысяч пять – не меньше.
– Так много?
– Кутузов от удивления широко открыл единственный глаз.
Багратион перебил командующего.
– Да, врет он всё! Ни черта там не видно. Да, и нет, там, никого. Какой ненормальный полезет атаковать в дым? Да ещё когда кругом ловушки? Это же глупо?
– Врешь?
– Кутузов подозрительно посмотрел на полковника. Прищурился.
– Скажи честно? Врешь? Там нет никого?
Вселенец виновато опустил глаза в пол. Тяжело выдохнул.
– Вру. А куда деваться? Всё равно, не поверите. По последним данным с шара. Их там уже больше семи тысяч. И ещё заходят.
– Сколько ты сказал?
– оба генерала недоверчиво переглянулись.
Вселенец весело блеснул глазами. – Так, я и говорю… Ваше сиятельство, дайте ещё пушек? Да, и ядра не помешают!
***
Этот непонятный, странный бой длился второй час. Второй час непрерывно грохотали русские пушки и от их ядер погибали солдаты Великой армии. Маршал Мюрат гневно морщился. До крови кусал губы. Атака с ходу на левый фланг не задалась. Непонятно, как и когда неприятель успел подготовиться. Всё поле, по которому шло наступление, было перекопано, перерыто, истыкано острыми кольями и шипами. А ещё, проклятые варвары, напустили густого, едкого дыма.
– Вью-ю-г-на...
– Из смога, свистя, вылетело ядро, ударилось в землю, отскочило от кочки и полетело в одного из посыльных, сидевшего на лошади и ждущего поручения. Беднягу вырвало из седла. Отнесло на десяток метров в сторону.
– Вью-ю...
– новое ядро опасно прожужжало где-то поблизости.
– Ваша светлость, - к Мюрату обратился один из полковников.
– Похоже, русские подтащили что-то дальнобойное. Прошу, давайте, отойдём в другое место.
Маршал проигнорировал предупреждение. Подозвал адъютанта.
– Патрик, есть новости от генерала Потковского?
– Да, ваша светлость. Он тяжело ранен. Повезли в лазарет. Его солдатам не удалось обойти поле и захватить пушки.
– Почему?
– Лесная засада, месье. Московиты дождались, когда конница вытянулась в линию, подпустили вплотную к кустам, заставили остановиться, а затем расстреляли из ружей и пистолетов.
Командующий отказывался верить в произошедшее.
–
– Так, точно. Нашпиговали свинцом. Ещё многих убили ловушки, когда убегали.
– Гадство...
– маршал зло процедил сквозь зубы.
– Сколько осталось в живых?
– Не больше трех сотен.
Из густого дыма, висящего пеленой над полем, вынырнул посыльный. Офицер прокашлялся. Вскинул ладонь к головному убору, начал доклад.
– Мой маршал, с левой стороны, до самого конца – множество ям. Всё замаскировано ветками, тканью и какой-то сеткой. Обычному солдату не перепрыгнуть. Если, бы не дым, думаю, можно обойти по краю, двигаясь по одному. Но, для пехоты, идущей строем – это невозможно. Ямы глубокие. Широкие. А ещё внизу штыри. Чуть оступился – либо смерть, либо тяжелое ранение.
– Ясно. Значит слева не пройти. А справа?
Разведчик сделал небольшую паузу.
– Справа до оврага всё хорошо. А потом овраг с крутым обрывом. Один неосторожный шаг и полетишь вниз. Внизу всё в дыму. Ничего не видать. Думаю, ловушек, тоже много. Остаётся идти вперёд, по центру. Откуда идёт дым и летят ядра.
– Гадство!
– выругался Мюрат.
– Гадство и дьявольское свинство!
К маршалу подскакал посыльный от Наполеона.
– Ваша светлость, его величество! Интересуется? В чём причина? Почему остановили атаку?
"Действительно", – едко хмыкнули про себя.
– "Что же я её остановил? Весь путь передо мной в заграждениях и завалах. Слева всё в волчих ямах. Справа непроходимый овраг. Сверху едкий дым, от которого идут слёзы и глаза лезут на лоб. Что же ещё? А ну, да! Ещё пушки стреляют без перебоя, в упор, как в тире, выбивая солдат!"
– Вью-ю-на-вьють...
– подтверждая его мысли, мимо начальства проскакало очередное ядро. Встретило на пути повозку. Разметало в щепки.
Маршал принял величественную позу.
– Передай императору. Мне нужно время чтобы рассеялся дым. И я мог чётко увидеть куда и против кого наступать.
– Сколько вам нужно времени?
Мюрат чертыхнулся и выругался про себя на придурковатого адъютанта. И тем не менее спокойно повторил последнюю фразу.
– Пока не рассеется дым.
***
БАХ! БУХ! БА-БАХ! БУХ! БАХ!...
– громыхало по округе. Установленные в ряд шестьдесят орудий, не останавливаясь, вели стрельбу в сторону мечущегося в ловушке неприятеля.
Заканчивался третий час Великой битвы.
Простые мужики - работяги, спрятавшиеся в ближайшем лесу, недалеко от замаскированного редута, переборов страх от попадания случайной "бонбы" или шальной пули, вылезли из укрытия. Вернулись к опушке леса. Стали всматриваться в сторону боя. Несколько самых ловких залезли на деревья.
– Чего-сь тама?
– шумели снизу.
– Видно кого? Хранцузы пришли?
– Не. Пока только пуляют из пушек. Дымища напустили – ужасть!