Война 1812

Трифоев Александр Владимирович

– Ах, любезная Глафира Павловна. С кем я только не служил. Кого я только не встречал. И с серыми, и с белыми, и даже с зелёными глазами. А сколько я убил на дуэли! И не сосчитать! Кстати, последнего заколол именно с серыми, печальными глазами. Один удар - один укол – и всё! Уже давно на погосте - мир его праху.

– Заколол? На дуэли?
– девушка испугано прижала руки к груди.

Сосновский, видя, что перегнул палку. Решил исправиться.
– Мадмуазель Глафира. Вы, наверное, что-то перепутали. Хотели спросить о штабс-капитане Селезнёве Иване Ильиче?

– Божечки святочки! А он, что? Уже штабс-капитан?

Поручик ненавязчиво повернулся. Чуть подался вперёд, показывая

на груди два ордена.
– Да-с, любезная Глафира Павловна. Штабс-капитан.
– А вообще, мы здесь, все! Как один – герои! И нам есть, что показать. И чем похвалиться.

Гостья продолжала жалостливо задавать вопросы.
– А господин Селезнёв Иван Ильич? Он, тоже? Герой?

– Ещё какой. Но! Милостивая сударыня, - глаза опустили в землю. Тяжело вздохнули.
– Не хотел вас расстраивать, а придётся... Он серьёзно ранен. Даже смертельно...

Девушка закатила глаза. Качнулась. Приготовилась упасть в обморок. – Ох-тя, божечки мой! Как? Куда? Когда?

– В сердце. Думаю, вряд ли выживет. Да-с. Le destin est un mеchant, mademoiselle! (Судьба-злодейка, мадмуазель! Франц.). От неё не уйдёшь. У каждого своя дорога. И у многих она последняя…

Влюблённая особа начала заваливаться. Её нежно подхватили.
– Кстати, а вон, и он! Летит.
– Показали на штабс-капитана, быстро бегущего в их сторону с ещё большим букетом травы.

Поручик сделал доброе дело. Подержал в руках. Поставил обмякшее тело на место. Немного отошёл в сторону. Недовольно скривился. Забормотал под нос…

– Несётся - черт ретивый. Сердцеед - недоделанный. Эх, жаль! Князь запретил дуэли из-за неё. А то я бы показал кое-кому кто из нас лучше и достоин большего.

***

Макарка Болотин, главный слухач, направленный, от группы московских землекопов, на прослушивание "Коломенских новостей", сидел на нижней ветке ближнего к радиоузлу дерева. Забравшись заранее, за несколько минут до начала передачи, он приготовился внимательно слушать и запоминать всё, что будет передавать тарахтелка.Прозвучала приятная музыка, сигнализирующая о начале трансляции. Макарка напрягся и начал не просто слушать, а ещё повторять про себя слова, звучащие из рупора.

….
– Добрый день, уважаемые слушатели. В эфире самая популярная станция страны - "Радио Коломна". Московское время четырнадцать часов пятнадцать минут после полудня. Сегодня у нас в гостях князь Кирилл Васильевич Ланин, который выступит с важным объявлением. Прошу, ваше сиятельство, говорите.
– Здравствуйте, дорогие друзья. Объявляю рабочий день на один час короче. Сегодня. В восемь часов вечера. У восточной стены редута. Состоится представление театра из Коломны. Приглашаю всех прийти и посмотреть на выступление актёров.- Ваше сиятельство?– ведущий, заметив, что гость собирается уйти, решил остановить его. – Не могли бы ответить на несколько вопросов наших слушателей?- Кх-м,– недовольно прохрипели в ответ. – Вообще-то я сильно занят. Но, так и быть. Останусь на пару минут. Спрашивайте.- Ваше сиятельство, всех интересует? Мадмуазель Суконникова приехала? Она будет сегодня выступать вместе с театром?- Конечно. Как без неё. Она актриса театра. Значит будет выступать.- А правда говорят, что она признана "Золотым голосом России"? И что её неоднократно хотели выкрасть враги из-за границы?- Нет, это неправда. Я не слышал такого. Особенно про кражу из-за кордона. Это какой-то бред. Про "Золотой голос" тоже ничего не скажу. Не знаю, кто её признал. Что это за

конкурс? По моему мнению, максимум, на что она способна претендовать – это "Серебряный голос". Может быть "Позолоченный", но не более.- Месье Ланин, ещё все говорят, что вам постоянно приходят предложение продать Глафиру. Ходят слухи о каких-то заоблачных, безумных, просто немыслимых суммах. Например, что Император Священной Римской Империи и первый австрийский Император Франц I, ради неё, присылал делегацию послов и предлагал за обычную крепостную певунью - пять миллионов австрийских шиллингов?- Уважаемый ведущий, это ложь, распространяемая завистниками и злопыхателями творчества певицы. Не скрою - Суконникову хотят купить. Но, за гораздо меньшие деньги. Насколько помню, последнее предложение было всего двести тысяч рублей. Как видите, это не миллион. И уж тем более не пять….

– Не может быть!
– под Макаром, от таких цифр и новостей, обломилась ветка и он вместе с листвой свалился на землю. Поднялся. Потирая место чуть ниже спины, быстро похромал в сторону села Семёновское. Приговаривая, чтобы не забыть. – Цельных пять миллионов! ПЯТЬ! Мать её за душу! Пять миллионов! За простую крепостную девку! А наши земляры копают, и не знают. А тут… Такое!!!

***

Реклама - великое изобретение человечества. А антиреклама превзошла, это изобретение, в несколько раз.

Яблоку некуда было упасть перед небольшой театральной сценой. Посмотреть выступление, помимо многочисленных работников, пришли все, кто мог дойди из ближайших деревень. И стар и млад и даже больные, косые, хромые с младенцами на руках. Люди желали посмотреть, а точнее услышать голос крепостной девицы, за которую сам Император Священной Римской Империи собирался заплатить невиданные деньги. Кто-то говорил пять. Кто-то десять. А кто-то даже цельных сто миллионов нерусских рублей.

На суд уважаемой публики был представлен патриотический спектакль "Артиллерийская баллада".

Люди стояли стеной. Седой, глуховатый старичок-лесовичок, где-то из задних рядов, понимая, что с его силами и возрастом вперёд не пробраться, толкал в бок знакомого высокого парня...

– Стёпка, слышь? Ась? Стёпушка? Не молчи. Чагось, там? В ракушке? Начала петь, эта... пигалица? Которая стоит кучу денег?

– Не до этого ей, - пробурчали в ответ.
– Она собралась на бал-маскарад. Одела мундир своего кузена – корнета от артиллерии. Бегает в нём по сцене и всех дурит - будача она и есть настоящий офицер.

– Чегось делает?
– откуда-то снизу посмотрели на говорившего. Дёрнули за руку.
– Как может баба быть хфицером? Да ещё артиллеристом? Ересь это и плутовство! Ты лучше кажи – когда, ента Глафира, петь ужо начнёт? Сказывают голос у неё дюже золотой.

– Откуда я знаю? Там, у них, война началась с французами. Так она вообще прямо в чужом мундире поскакала воевать.

– Куды поскакала?

– На войну. Грит, Родину спасти надо. Моченьки нет - огонь кипит в груди!

Лесовик затряс седой бородой.
– Вот, дурында! Война – дела мужицкое. Баб не берут.

Действие спектакля увлекло парня настолько, что он не заметил, как засунул большой палец в рот и начал нервно грызть ноготь.
– Ой, не знаю – не знаю, дедуль. Тута-ча всё могет быть. Такое начинается! Вона ужо прискакала к Кутузову. Грит, так и сяк, возьмите в офицеры. Ради Христа! Он как раз думает. Брать - не брать.

– Кто, Кутузов?

– Нет, кочерыжкины дети – Наполеон. Ну, вота-ча...
– всё! Уговорила князя. Остаётся служить. Кутузов сказал - носи мундир чужой, как свой. Руку пожал и орден приколол на грудь.