Война Цветов

Уильямс Тэд

Стриди кивнул, Кумбер в тревоге наморщил лоб.

– Что это вы надумали, Дерева дремучие?

– А ты передашь ей мои слова? – спросил Тео, не обращая на феришера внимания.

– Я постараюсь, Тео, – вот только голова у меня болит.

– Мы быстро, а? Давай, выходи на связь.

Стриди, к его удивлению, не стал поворачиваться лицом к грузовику, а прижал свой длинный подбородок к груди и закрыл глаза. Он так отключен от всего окружающего, что даже не замечает, наверное, как она близко. Может, сказать ему? Но Поппи уже сунула руку в карман своего комбинезона, достала, кажется, ту самую серебряную

палочку, которой пользовалась на станции Звездная, и поднесла ее к уху.

– Ты уже говорил с ней раньше, Стриди?

Стриди, начавший было повторять за ним, помотал головой.

– Тогда не надо ей говорить, кто ты. Скажи просто, что Тео хочет ее видеть – нет, встретиться с ней. Скажи, что ты его друг и что это важно.

Стриди, кое-как переиначивая прямую речь, заговорил прямо в воздух. Тео в это время следил за Поппи. Ее лицо на таком расстоянии он видел не очень четко, но она отвернулась от своих товарок и отошла на самый край кузова.

Стриди после короткой паузы открыл глаза, и стало видно, что он расстроен.

– Она спрашивает, откуда ей знать, что я твой друг. Откуда, Тео? – Он дрожал, и Тео почувствовал себя виноватым за то, что эксплуатирует его, да еще после нагрузки, которой тот подвергся в «Элизиуме».

– Спроси, помнит ли она песни, которые я ей пел. – Хотя вряд ли она узнает «Нью-Йорк, Нью-Йорк», даже если Стриди умудрится повторить слова и мелодию. – И скажи, что ее возраст меня не волнует.

«Ну ты даешь, Вйльмос, – сказал он себе, пока Стриди передавал сообщение. – Жмешь на романтику, да? Играешь чувствами молоденькой девушки?» Он перевел дыхание. Но Кочерыжку-то надо спасать. И не такая уж это неправда. Поппи ему в самом деле нравится. Он просто растерялся, а теперь, после катастрофы в доме Нарцисса, его растерянность стала еще сильней, но что-то между ними все-таки было. «Эта школьница тебе в прабабки годится», – всплыл знакомый довод из глубин мозжечка – и Тео увидел, что Стриди терпеливо ждет его реплики.

– Ну? Что она сказала?

– Ей надо закончить свою работу, но вечером она может с тобой встретиться. Где?

– Скажи, пусть сама выберет место и время. – Удачное использование Стриди в качестве передатчика приободрило Тео, и часть того радостного волнения, с которым он впервые въезжал в Город, вернулась к нему, несмотря на все злоключения. – Скажи, что я знаю, чем она сейчас занимается, поэтому встретиться можно где-то поблизости.

Стриди послушно повторил требуемое и выслушал ответ.

– Она спрашивает, откуда ты знаешь, что она делает.

– Скажи, пусть посмотрит на восток от моста.

– Тео! – Тревога Кумбера перешла в настоящий страх, но Тео по-прежнему его игнорировал. Видя, что Поппи вертится, глядя в нужную сторону, он отошел немного от Стриди с Кумбером и помахал ей. Ее лица он опять не разглядел, но догадывался, что оно выражает.

– Скажи, что этим я показываю свое доверие к ней.

Пока Стриди слушал, что она отвечала, Кумбер нервно расхаживал взад-вперед.

– Она встретится с тобой в месте под названием «Палата собраний», на дороге Глайстиг, между Последним Лучом и Восточным Берегом. Когда взойдет Кольцо Королевы.

Это кольцо, должно быть, звезда – надо будет, чтобы кто-нибудь ему объяснил.

– Скажи, что меня это устраивает. Я приду

один – надеюсь, что и она тоже.

– Тео!

– Заткнись, Кумбер. Скажи ей, Стриди, что это все. Можешь повесить трубку или как это там у тебя делается.

Поппи все еще смотрела в его сторону. Он помахал ей опять, уже не так интенсивно, и отвернулся. Он почему-то верил, что она ничего не скажет ни телохранителям своего отца, ни констеблям, но на всякий случай лучше было не торчать на виду, тем более что этим он мог бы подвести Стриди и Кумбера.

– Пошли, Кумбер. Мне надо подумать. И скажите кто-нибудь, когда оно всходит, это Кольцо Королевы.

Всходило оно около восьми вечера по человеческому времени – крупная желтая звезда на западном горизонте. Тео, входя в низкую дверь ресторанчика, без труда нашел ее на черном небе.

«Палата собраний» была заведением для кобольдов – маленький, без окон, но весьма претенциозный кабачок у самой дороги Глайстиг, проходящей через квартал с дешевыми магазинами недалеко от Восточного Берега. Кобольды – пещерные жители, и в вестибюле было очень темно, однако Тео чувствовал себя заметным до ужаса. Он втиснулся в угол за столом метрдотеля, питая надежду, что Поппи скоро появится. В таких местах каждый завсегдатай при входе непременно на тебя смотрит – не потому, что он тебя узнаёт, как быстро сообразил Тео, а потому, что надеется встретить кого-то знакомого. В таких местах все разглядывают друг друга просто из принципа.

Стараясь казаться естественным, Тео отвернулся от двери и стал изучать грифельные стены – из-за них казалось, что ресторан вырублен прямо в скале. Имелась тут и наскальная роспись – кобольды и разные подземные животные, нарисованные флуоресцентными красками и поэтому как будто плавающие в нескольких дюймах от стен. Тео не знал, что это – подлинная народная живопись или стилизация. Откуда ему знать, есть ли вообще у кобольдов народная живопись и что она такое – стоящая вещь или дешевка вроде картинок с корридой и собаками-картежниками. Хотя даже сцены корриды на черном бархате в определенном контексте могут быть стоящей вещью.

Ни в чем-то он здесь не разбирается, ни в большом, ни в малом. Главное – ни при каких обстоятельствах не делать вид, что вырос в Эльфландии, а не где-то еще.

– Тео...

Внутри у него что-то дрогнуло. Даже при тусклом освещении она выглядела не как враг, а как друг – по меньшей мере.

– Добрый вечер. Спасибо, что пришли. – Не зная, что еще сказать, он подержал ее руку в своей. «Молодец, – сказал он себе. – Теперь можешь вручить ей бесплатный образчик воска для полировки».

– Я не думала, что вы взаправду здесь будете. – Поппи избегала смотреть ему в глаза. К вечеру она надела длинную юбку, черный жакет и простой серый свитер. Вид у нее при этом был намеренно богемный – возможно, из-за сандалий на плоской подошве или цепочки на шее, как будто серебряной, но переливающейся всеми оттенками пламени. Тео достаточно понимал в женских туалетах, чтобы догадаться, что она пытается соблюсти равновесие между... между чем? Между симпатией и антипатией к его особе? Между желанием выглядеть красивой и в то же время не слишком доступной? Намерение он улавливал с ходу, но не всегда мог раскусить, что еще в нем намешано.