Война Цветов

Уильямс Тэд

Он снова взял ее за руку и надолго замолчал.

– Я приду к тебе снова, как только смогу, – сказал он, вставая. – Я не забываю. Никогда не забуду. – Он поцеловал ее в щеку, твердую и холодную, как из глины. – И когда день придет, я отомщу за тебя – клянусь Колодезем. – Помедлив, он часто заморгал и поцеловал ее еще раз. – Я люблю тебя, сестра, моя Эрефина. – Она сидела все так же неподвижно, если не считать легких колыханий ее груди. – Прощай.

– Какой же он красивый, – говорила молодая сестричка с фермы. – Но вышел он от

нее грустнее некуда, вам так не кажется?

– Поди разбери их, этих Цветков, – сказала другая. – Чисто статуи.

– Нет, я думаю, он все-таки жалеет сестру...

Другая продолжала отмерять в стаканчики эликсир некусайки – в лечебнице близилось время приема лекарств.

– Цветки не расходуют сил на чувства, особенно когда речь идет о женской половине семьи. Просто делают что положено, всем напоказ. Это они умеют.

– И потом она здесь уже столько лет, что пора и привыкнуть, – сказала сиделка постарше. – Все это романтические бредни, дитя мое. Про богатых красавчиков можно навоображать что угодно – они мастера представляться.

– Вы правда так думаете?

– Запомни мои слова, девочка, и не давай себя обдурить. Они правят миром, вся Эльфландия им кланяется – с чего им печалиться-то?

20

В СТАНЕ ВЬЮНОВ

– А это еще что? – Тео подозрительно прищурился на склянку в руках у леди Амилии – та излучала желто-зеленое свечение, как в малобюджетном кино.

– Плакса-вакса-гуталин, – прокомментировала Кочерыжка болтавшая ногами на краю лабораторного стола.

– Ты-то хоть помолчала бы!

– Это совсем не больно, – сказала эльфийская леди, но этому утверждению, на взгляд Тео, недоставало задушевности.

– В последний раз вы говорили, что больно будет совсем чуть-чуть, а мне точно сверло от бормашины в позвоночник всадили. Как же прикажете понимать ваше «не больно»? Как солидную трепку?

– Во всяком случае, не хуже, – заверила леди Амилия. – Лягте, пожалуйста, на живот. Хорошо, что мы не надели рубашку, правда?

– Просто здорово. – Тео взгромоздился на застланный белым стол. Сходство этого кабинета с ветеринарной клиникой не давало ему покоя – спасибо и на том, что тут чисто. Однако он не договаривался изображать из себя подопытного кролика в обмен на безопасность. – Вы так и не сказали, что у вас в этой склянке.

– Пиявка. Мы возьмем у вас немножечко крови.

Тео начал сползать со стола, но леди Амилия ухватила его за руку и не пустила. Ничего себе силища для такой хрупкой дамы! На вид в ней не больше ста десяти фунтов* [24] .

24

Приблизительно 50 кг.

– Не нужно сцен, юноша. Он что, в самом деле так плохо разбирается в науке? – осведомилась она у Кочерыжки.

– Пиявки, по-вашему, наука? А дыба и тиски для пальцев тогда что – тестирование?

– Нам просто нужна толика вашей крови для... для еще одного анализа.

Нам так редко выпадает случай исследовать такого, как вы.

– Я думал, что смертные посещали этот город довольно часто.

– Ну-у... не так уж и часто. Здесь, во всяком случае, давно уже не было представителей вашего вида, а наука с тех пор значительно шагнула вперед. Это бесценная возможность пополнить наши знания. Перестаньте капризничать и лягте как следует.

– Миледи знает, что делает, Тео, – вставила Кочерыжка.

Он не хотел подводить летуницу, но ведь и она впутала его в эти эксперименты, не спрашивая согласия. Он вытянулся на столе и уставился в стену, совершенно голую, если не считать барельефа со стилизованным нарциссом. Он пытался расслабиться, но чуть не взвизгнул, когда холодная рука леди Амилии коснулась его спины.

– Глупенький, вы ведь только хуже себе делаете, когда напрягаетесь. Не бойтесь, эти пиявки специально выращиваются для научных целей. – Что-то присосалось к нему под лопаткой, и он ощутил укол, вокруг которого быстро распространилось онемение. – Теперь будет легче, – заявила исследовательница. – В их слюне содержится анестетик. Это значит, что...

– Я знаю, что это значит. – Невежливо, должно быть, перебивать фею, занимающую столь высокое положение в обществе, да только он плевать на это хотел. Обращается с ним, как с Чарлтоном Хестоном* [25] на планете обезьян. – «Мы добавим еще пятьсот баксов к вашему больничному счету» в переводе с греческого. Шутка, – добавил он после нескольких секунд недоумевающего молчания.

– Да, конечно. Ну, кажется, наша малышка уже напилась. Кумбер! Еще пиявку, пожалуйста.

25

Американский киноактер, снимавшийся во многих фильмах 50-х – 70-х годов.

– Еще? Почему бы вам не пробурить во мне скважину и не выкачать сразу ведро?

– Хорошая мысль. – Леди Амилия применила силу, чтобы удержать его на столе. – Это тоже была шутка, мастер Вильмос.

Когда она наконец удалилась – не иначе для того, чтобы прочесть маленьким эльфикам лекцию о вреде жевательной резинки, – Тео снова влез в рубашку и брюки. Ассистент миледи, невысокий эльф с кожей цвета ириски и волосами чуть посветлее, остался наводить порядок в лаборатории.

– Сколько я здесь пробыл? Чувство такое, что целый день.

– Сейчас далеко за полдень, – сообщила Кочерыжка. – Есть хочешь?

– Угу. Когда тебе ставят большую светящуюся пиявку, это здорово повышает аппетит.

– Может, помоете руки, пока я еще раковину не вычистил? – предложил ассистент.

Тео потряс головой, и эльф принялся надраивать бронзу.

– Ох и ворчун же ты, Вильмос, – заметила Кочерыжка.

– Что во мне такого интересного? Здесь сегодня перебывало с полдюжины эльфов, и все на меня пялились, хотя слова ни один не вымолвил: Чувствуешь себя, как Человек-Слон.