Война Доминантов. Раунд 4
Шрифт:
Быстрые шаги на лестнице заставили меня искать укрытие. Я проскользнул в ближайшую комнату и прислушался. Твою мать. Оглядевшись, мне с легкостью удалось понять, что мое местонахождение ни что иное, как швейная мастерская. Я услышал шаги вверх по лестнице и медленно вышел, запирая входную дверь и направляясь к лестнице.
Вода по-прежнему бежала. Я быстро поднялся, сожалея, что не мог остановиться и посмотреть на фотографии по пути. Наверху лестницы мне удалось найти дверь в как ни странно, закрытую ванную. Почему она купается в это время? Я подкрался к двери, прислушался. Посмотрел на слегка приоткрытую
Заглянув внутрь, понимаю, что это, должно быть, ее спальня, и меня сразу же засосало в прошлое. Я огляделся. Годы милой маленькой девочки, тоскующей по вещам, которых у нее никогда не было. Ее желания были настолько просты, что у меня перехватило дыхание. Везде она кричала: «Просто, пожалуйста, любите меня. Кто-нибудь, любите меня. Кто угодно».
Я скользнул пальцем вдоль потрескавшегося шкафа, висящего на стене, заполненного... кусочками... обычных пустяков, имеющих значение. Прошел сквозь паутину ее прошлого к маленькой односпальной кровати и уставилась на потрепанную фарфоровую куклу со спутанными каштановыми волосами. Боже. Это был застывший образ невинной Тары. Детские надежды застыли во времени. Я сел на кровать, смутившись от эмоций, разрывающих меня на части. Я погладил поистрепавшееся желтое покрывало с фиолетовыми цветочками и посмотрел на лампу с улыбающейся балериной на вершине. Она была балериной? В детстве? Посмотрел на тумбочку, на блокнот с нацарапанными сердечками и толстой ручкой, лежащей на нем. Я поднял его и улыбнулся. Давно не видел таких. Внутри было несколько маленьких тюбиков с чернилами разных цветов. Я перевернул его и увидел, что розовый был единственным придавленным. Маленькая девочка. Моя сладкая девочка.
Я осторожно отложил ручку в сторону и положил голову на руки. Боже, пожалуйста. Пожалуйста, позволь мне убедить ее, что я именно тот. Тот, кого она желала все эти годы. Я позабочусь о ней, это будет стоить того. Все мечты, желания... молитвы, наполненные слезами, душили ее комнату... я был здесь, чтобы ответить на них, воплотить их в реальность. Я. Это был, блять, я.
Мое сердце вздрогнуло при звуке открывающейся двери. Мне пришлось упасть на пол рядом с кроватью и скользнуть под нее, когда Тара вошла. Я затаил дыхание и смотрел на пол слева от меня.
Она хихикнула.
– Что ты делаешь, Скотт?
Мой желудок скрутило, и сердце ударило в грудь в ожидании его ответа.
– Мяу.
– Мяу? Это все, что ты можешь сказать?
Я выдохнул и с облегчение закрыл глаза. Чертов кот по кличке Скотт.
– Да, без сомнения, конечно, это все, что ты можешь сказать.
– Кровать заскрипела от веса Тары.
– Ты скучал по мне? Знаю, что, скучал, я беспокоилась о тебе, да, беспокоилась.
Преувеличенные звуки поцелуев въедались в мои мышцы злой ревностью. Не могу выносить ее поцелуи даже с животными.
– Но ты умный мальчик, не так ли? Ты сам о себе позаботился? – Мяукая, кот спрыгнул на пол.
– Нет, нет, не уходи, не... уф.
– Кровать заскрипела от большего веса, когда она легла на спину.
– Ладно, уходи.
Ожидая, я прислушался в тишине.
Она сделала глубокий вдох и выдохнула, и мне не составило труда представить, как она смотрит в потолок. Кровать постоянно скрипела от качания ее ноги. – Может, мне
Страх сковал мое тело. Позвонить мне? Блять. Я изо всех сил пытался вытащить свой телефон из кармана. Чертова штуковина застряла в нем, из-за чего шансы достать мобильник сводились к нулю.
Что бы ей ни помогало в ответе на вопрос, в конце концов, она приняла решение.
– Я должна ему позвонить.
– Затем последовало благодарное: - Да!
Боже! Я крутился на месте, пытаясь добраться до кнопки громкости на телефоне.
– Люциан, Люциан... сладкий... сексуальный, Люциан.
– Ее шепот звучал так, словно ей было необходимо укрепить свое мужество и убедить себя пройти через это.
Телефон, наконец, был в руке, я нашел кнопку и удерживал его до тех пор, пока вибрация не просигнализировала, что мелодия звонка отключена, а затем медленно выдохнул.
Кот вернулся и, размахивая хвостом, направился прямиком под кровать, тереться о мою ногу. Боже, пожалуйста, не дай мне чихнуть.
– Черт.
– Ее ноги внезапно опустились на пол рядом со мной.
– Не отвечает.
– Мяу.
Я оттолкнул кота дальше только для того, но в итоге он лишь сильнее прижался своей мордой ко мне, как будто пытался вытолкнуть.
– Эй, ты вернулся?
– Девушка потянулась под кровать, вытащить кота, и этот черт зацепился своими когтями за покрывало.
– Ой, извини.
– Она вытянула когти из материала, и мне показалось, легла обратно.
Я медленно выдохнул, и сверхновый зуд ударил мне в нос. Я зажал пальцами ноздри, а мой телефон в кармане издал сигнал. Дорогой, блять, Боже!
– О? У нас есть сообщение? Он написал нам?
– Я ждал, зажмурив глаза.
– Хм. Уверена, что слышала это. Мамочка ослышалась? Размечталась?
– Раздалось больше звуков поцелуев, а затем вздох. – Скорее всего.
– Я прислушивался к тишине, желая просто выйти. Ну, то есть, почему нет? Зачем скрываться?
– Я мечтательница, ты же знаешь. Ты знаешь все мои мечты, не так ли?
Я внутренне скривился. Это было так неправильно подслушивать ее самые сокровенные мысли. И все же... мне никогда и не снилось, что мне удастся услышать и узнать нечто большее.
– У мудрой хозяйки кота свои мечты, не так ли?
– Мяу.
Она хихикнула.
– Да! Конечно, ты это знаешь. И знаешь ли ты, что одна из них сбылась?
– Кровать скрипнула, а я все слушал и ждал.
– Понимаешь, я встретила кое-кого. А...
– Она снова хихикнула.
– Не уверена, как это сказать, ты с такими парнями раньше не встречался. Но...
– Я затаил дыхание, и мое сердце забилось быстрее.
– Он... мне на самом деле очень нравится.
– Последовала небольшая пауза.
– Нет, не так, как нравится Джастин.
– Кот был тем, кто задавал вопросы?
– Боже, ничего подобного этому. Люциан это... совсем другое.
Мягкость, с которой она произнесла мое имя, заставило сердце сжаться от необходимости обнимать ее, смотреть в глаза.
– Ох, очень разные, в нем все. Я имею в виду что, он... Боже, он такой. Сексуальный.
– Эти слова похитили дыхание и отдались болью.
– Я имею в виду его тело, Иисусе, не могу думать об этом и не... да, что заставляет меня очень расстраиваться все время.