Война HAARP?2
Шрифт:
– Никаких «но», генерал! «Изделием Д» теперь будут заниматься исключительно наши сотрудники! Во избежание утечек информации, как вы понимаете. Это решено!
Зернов помолчал.
– Вами, генерал? – Слово «генерал» Зернов подчеркнул.
– Мной.
– Я имею право обжаловать ваш приказ в инстанциях высшего уровня.
– Обжалуйте. «Изделие Д» должно быть в Чкаловском сегодня же.
Зернов встал.
– Разрешите идти?
– Идите. – Сойло попытался улыбнуться ещё раз. – Не обижайтесь, Денис Самойлович,
– Можно наступить на горло собственной песне, – закончил Зернов всё тем же ровным голосом.
– Вот именно. Вы хорошо понимаете ситуацию.
Зернов чётко повернулся и вышел, унося взгляд министра, в котором смешались озабоченность, грозные искры и полное отсутствие сочувствия.
В кабине дежурного «Мерседеса» Центра командующий ВГОР набрал известный ему номер. Не отвечали минуты три, хотя мобильный был на линии. Наконец после металлического щелчка в клипсе айкома заговорил голос председателя Совета безопасности России Тригоркина:
– Слушаю.
– Александр Всеславович, Зернов беспокоит. Возникла необходимость консультации.
– Как срочно?
– Срочней не бывает.
– Где вы?
– В Москве, на Знаменке.
– Я в Думе, подъезжайте, я на третьем этаже, к трём успеете?
Зернов посмотрел на часы – было без десяти три.
– Боюсь, что нет. Постараюсь к половине четвёртого.
– Начнётся заседание… хорошо, я подбегу к вам на пять минут, кабинет триста три, в пятнадцать тридцать.
– Благодарю. – Зернов посмотрел на водителя. – Митя, в Думу. Постарайся побыстрее, но без нарушений.
– Понял, Денис Самойлович.
Приехали в начале четвёртого.
Зернов зашёл в буфет на втором этаже, взял чай и булочку с маком, буквально на ходу (на него поглядывали – осанистая фигура в генеральском мундире) съел и ровно в половине четвёртого зашёл в триста третий кабинет.
Он был пуст. Однако не прошло пары секунд, открылась дверь, в помещение, где стоял длинный стол с рядами стульев и стол поменьше, образующий с первым букву «Т», чуть ли не вбежал седой мужчина с лицом хирурга, спешащего на операцию. На Зернова глянули прозрачно-серые цепкие глаза. Тригоркин четыре года возглавлял ГРУ Минобороны и считался человеком президента.
– Что случилось, Денис Самойлович? Что за спешка? – Рука председателя Совбеза была железной. – Садись.
Присели на стулья напротив друг друга.
– Я был у министра. – Зернов пересказал суть беседы. – Прошу поспособствовать перед президентом: приказ министра считаю необоснованным. Открытие неймса принадлежит нам, мы и будем работать с ним дальше, тем более что перспективы по подавлению климатак очень высоки. Конечно, у неймса великолепные возможности стать оружием номер один в России, и мы на эту тематику не замахиваемся, но испытывать «Шершень» на климдивах намереваемся и в дальнейшем.
Тригоркин
– Чёрт, нет времени… поговорить бы не спеша… мне понадобится полная информация по этому вопросу.
– Сброшу на защищённый е-мейл через час.
– Второй раз слышу от тебя о неймсе, он и в самом деле так эффективен?
Зернов усмехнулся:
– Я лично его испытывал.
– Он может пробивать танки?
– Он уничтожает танки! И любую другую технику! В зависимости от мощности излучателя и конфигурации электромагнитного пакета пробивает дырки в любом материале, а на дальности свыше километра превращает в пыль любой объект, будь это сарай или танк.
Тригоркин, с сомнением прищурясь, покивал:
– Понятна реакция Сойло, он хочет быть монополистом в применении такого эффективного оружия. Хорошо, Денис Самойлович, я на вашей стороне. Встречусь с президентом и объясню ему ситуацию. Покажете неймс в действии?
– В любой момент.
– Извини, убегаю. Жду материал.
Зернов протянул руку и встретил такую же крепкую ладонь председателя Совбеза.
Подмосковье, г. Королёв
9 октября, утро
Проснулись рано, однако нежились в кровати, пользуясь возможностью никуда не спешить, говорили о том, что лучше взять с собой в Кострому, заезжать ли в Судиславль, и о тысяче других важных и неважных мелочей. Перетягивали одеяло на себя, с хохотом, доперетягивались…
В начале восьмого пили кофе, опять же в постели, и ели яичницу, которую приготовил Афанасий.
И вдруг позвонил дед.
Афанасий, допивавший кофе, дистанционно – голосом – включил айком:
– Кто так рано?
– Не признал, внучок, по звуку? – раздался бодрый голос Геннадия Терентьевича.
– Дедуля!
– Именно что. Мне принесли известие, что ты с жёнкой собираешься ехать в Судиславль. Правда, что ли?
Афоня перевёл взгляд на Дуню, фыркнувшую в ответ на слово «жёнка».
– Кто принёс?
– Сорока на хвосте.
Афанасий засмеялся. Прибауточки деда всегда улучшали настроение, и он вдруг понял, что соскучился по родственнику. В последний раз они виделись ещё до перевода Геннадия Терентьевича в Чкаловский.
– Собирались сегодня в Кострому.
– Чего в Кострому?
– Вообще-то едем в Русиново, к Дуниным родичам, но решили заехать и в Кострому.
– А на родину не хошь заехать?
Афанасий с Дуней переглянулись. Она кивнула.
– Заедем, если надо.
– Меня отпустили на пару дней в Судиславль, просил хозяйство проверить, кое-что забрать хочу, в баньку к Мишке напрошусь, да и вообще распоряжения дам по дальнейшему уходу.
– Значит, возвращаться к прежнему образу жизни ты не планируешь.