Война мага. Том 4: Конец игры
Шрифт:
«Ты?»
«Я, некромант. Прости, но у тебя совсем не осталось времени».
«Я понял твою идею, — сказал Фесс, сжимая левой ладонью заветный шестигранник. — Ты долго намекала мне, но я оказался не из тех, что схватывают с лёту. Впрочем, ещё не поздно всё исправить».
— Папа! — Рыся приподнялась, лицо окровавлено, словно она расшиблась о невидимый пол. — Нет, папа!
Всё будет хорошо, девочка. Мне следовало поступить так давным-давно.
И плата, честное слово, очень невелика.
Салладорец выжимает последние остатки воздуха из лопающихся лёгких; пальцы некроманта судорожно стискивают шестигранник, и Фесс радуется знакомой боли.
С хрипом, натугой, едва-едва, но ему удаётся сделать вдох.
Алое мерцание в глазах исчезает — и некромант видит, как чёрный туман постепенно начинает стягиваться к нему, заключая в подобие кокона; и вот уже некромант на ногах, он стоит на знакомом пороге Чёрной башни, а прямо в лицо ему улыбается знакомый карлик-поури по имени Глефа.
— Ты опять здесь?
— Я-то да; а вот не забыл ли ты о Салладорце?
— Кто ты? Она сама? Или ты Её доверенный посланник?
— Не то и не другое, — покачал уродливой головой поури. — Всего лишь твоё собственное отражение в идеально-чёрном зеркале. Больше ничего не скажу. Лишь только помогу. В одном последнем деле… Да ты входи, входи. Время здесь идёт по-своему, но медлить тоже нельзя.
За порогом некроманта встретили голые стены; там, где раньше возвышалась величественная клепсидра, колыхалась темнота, словно занавес под ветром. И сама Башня, твердыня Западной Тьмы, предстала мягкой, податливой, словно глина в руках мастера.
И этот мастер — ты, Кэр Лаэда.
— Пришла пора, — спокойно кивает карлик. И на всякий случай уточняет: — Это не я тебе говорю. Это ты сам себе.
Фесс встряхивается. Сила возведённой им башни наваливается на плечи, трещат суставы и кости, лопается кожа.
Преображение.
Этлау называл его облик «чёртом», потом был могучий зверь наподобие вепря… что теперь?
Нельзя победить одним умением. Или восполнимой жертвой. В схватке вселенских сил, где с одной стороны — продавшие собственное естество, такие, как Салладорец, а с другой — обычные люди, нельзя пройти, элегантно помахивая глефой.
Потребовался ужас Эгеста, смерть Джайлза, гибель друзей, слепая кукла неупокоенной Рыси, чтобы понять и принять эту несложную и очевидную на первый взгляд истину.
Некромант сейчас даже радуется рвущей его боли. Боль — это нечто человеческое. Наше, всегдашнее, говорящее — ты ещё среди нас, ты способен чувствовать. Ты не станешь пить драконье пламя, подобно шагнувшим за черту.
Стены башни на глазах обретают незыблемость и твёрдость. А он,
…Что-то туго натянутое лопнуло наконец в груди, и некроманта опрокинуло на пол — такую боль он уже не смог терпеть. Вместо крика из горла вырвался жуткий рёв, под стать тварям Змеиных лесов.
— Я сберегу тебя, твою самость, — слышит он неестественно спокойный голос карлика. — Иди и сверши потребное. Но сперва скажи — принимаешь ли ты известную тебе участь?
— Принимаю целиком и полностью. — Ещё находятся силы ответить.
— Ты выбрал. — Карлик отступает, почти сливаясь с тьмой возле стен. И повторяет: — Я сберегу твою самость.
Не хочется верить тому, что это значит.
Но обратного пути нет, и горькая гордость помогает справиться с нахлынувшим отчаянием. Всё, тебе не повернуть. И не вернуться в Долину. Не постучаться в двери родного дома, не услыхать милую болтовню заботливой тётушки, не вдохнуть аромата её несравненной стряпни; и нет нужды отмахиваться от тро- и четвероюродных племянниц Клары Хюммель.
Встань и иди, некромант.
Да, — отвечает Кэр Лаэда, видя перед собой печально улыбающегося отца.
…Чудовищные когти клацают об пол. Створки распахиваются, Фесс оказывается на уже знакомой чёрной равнине, видит неподвижно застывшего Салладорца — или нет, не застывшего, тот движется, но очень, очень медленно.
Наступить и раздавить. Всё так просто.
Закованная в чешую громадная лапа поднимается над Эвенгаром.
Ничего не меняется. Время по-прежнему в моей власти. Я могу даже осмотреться.
За спиной Фесса — Чёрная башня. Но не тонкий стилет, а лишь один кругляш основания, первого этажа. Выше — пустота.
Всё правильно. Жертвенный путь ещё не пройден до конца, искупление не достигнуто.
Вдали мерцают огоньки, там время, похоже, не остановилось — чувствуется движение, мелькание и мельтешение, словно огромные полчища муравьев со всех ног торопятся к приманке.
Зомби? Мертвые воины Империи Клешней?
Хватит.
Вдоль спинного хребта прокатывается последняя волна боли, прокатывается и замирает. Когтистая лапа новосотворённого дракона занесена над эвиальским магом; ну же, рази, рази, Фесс!
Раз уж ты принял эту участь.
Белый клин рыцарей Ордена Прекрасной Дамы спускался всё глубже и глубже, походя опрокидывая и сбрасывая с лестничных маршей второпях собранных против них мертвяков. Каждый боец в строю знал свой манёвр; все отточено до кинжальной остроты, каждое движение и каждый шаг. Длинные мечи рубят оживлённые чародейством тела, щиты отшвыривают их в стороны. Казалось бы, такие клинки рыцарей не годятся для боя в плотном строю; но командоры Ордена не напрасно потратили несколько сотен лет на отработку этих приёмов. Точности позавидовали бы лучшие лекари-хирурги.