Война миров
Шрифт:
Вот будет весело, если на самом деле никакой награды в виде кнопки «Выход» нет. Это просто плод больного воображения импа.
— М-да… — пробубнил я, всматриваясь в ливень за окном, — и что только в голову не придет на ночь глядя.
Глава 17
Системное оповещение: Ваш клан «ДСК» потерпел сокрушительное поражение в
Арена, обычно гудящая возбужденным шепотом и предвкушением битвы, сейчас была наполнена густым, удушливым воздухом. Словно сама атмосфера пропиталась едкой смесью разочарования, горечью поражения и запахом жженого попкорна, щедро приправленного ароматом паленой шерсти. Последний, к слову, был результатом неудачного кулинарного эксперимента одного гоблина-мага, решившего, что огненные шары — это идеальное средство для приготовления воздушной кукурузы. Результат, увы, оказался не только несъедобным, но и весьма пахучим.
Наша команда, некогда гордо носившая имя «Дети Сары Коннор», а теперь презрительно прозванная «Детские экскременты», выглядела под стать этому аромату — жалко, помято и слегка обуглено. Мы напоминали кучку тряпья, выплюнутую разъяренным циклопом после неудачного завтрака: помятые доспехи, треснувшие щиты, обугленные края плащей… Близнецы, обычно сияющие чистотой и оптимизмом, сейчас были покрыты сажей и пеплом, словно вылезли из дымохода. Гром с поникшей головой опирался на свой топор, который поблескивал в тусклом свете арены, словно безмолвно укоряя своего хозяина за поражение. Лилиана, обычно бойкая и энергичная, стояла, обхватив себя руками, и её плечи мелко дрожали. Даже Антон-БОХ, всегда невозмутимый и спокойный, сейчас выглядел подавленным.
Поражение было сокрушительным. Нас не просто победили, нас размазали по арене, как варенье по бутерброду. Противники, клан «Темный легион», двигались с холодной эффективностью машины, их атаки были точными и беспощадными. Мы же были похожи на стаю испуганных цыплят, пытающихся спрятаться от ястреба. Наша стратегия, тщательно разработанная и отрепетированная, развалилась на части уже в первые минуты битвы. Магия Близнецов была нейтрализована мощными защитными заклинаниями противника, атаки Грома отражались непробиваемыми щитами, а мои попытки проникнуть в разум врагов и посеять там хаос оканчивались провалом.
Мы падали один за другим, возрождаясь у своего источника, только для того, чтобы снова быть срубленными, сожженными или замороженными. Это было унизительно. Это было больно. Это было… позорно.
И в довершение ко всему — мой грандиозный провал с речью о кнопке «Выход». Я так надеялся вдохновить игроков, объединить их в борьбе за свободу. Я видел себя героем, пророком, лидером революции. Но вместо этого стал посмешищем. Мои слова были встречены не восторгом и поддержкой, а гомерическим хохотом и градом виртуальных помидоров. Моя речь, задуманная как вдохновляющий призыв к свободе, обернулась таким грандиозным фиаско, что даже у самого Шекспира навернулась бы слеза, а Станиславский воскликнул бы свое коронное «Не верю!».
Системное
Словно издевательская вишенка на горьком торте нашего поражения, раздался этот системный сигнал. В довершение ко всему, какой-то орканутый гном с ником, который звучал как заклинание на древнеэльфийском, и с чувством юмора, граничащим с психическим расстройством, решил отпраздновать мою виртуальную кончину танцем.
Этот танец, названный «Камасутра с топором», был зрелищем не для слабонервных. Представьте себе гнома, разряженного в доспехи, которые явно были ему велики на пару размеров, с боевым топором, размером с него самого, исполняющего движения, которые больше напоминали припадок эпилептика, чем художественный перформанс. Он крутился, подпрыгивал, размахивал топором во все стороны, издавая при этом звуки, похожие на скрежет не смазанной телеги. Зрелище, надо сказать, было настолько абсурдным и комичным, что даже я, находясь в состоянии глубокой фрустрации и унижения, не смог сдержать улыбки.
Зал, однако, не разделял моего сарказма. Он взревел от хохота, словно стая гиен, наткнувшаяся на тушу мамонта. Виртуальные помидоры, гнилые яйца, капуста, редиска и прочие дары виртуальной фермы летели в нас со всех сторон, превращая арену в филиал овощного рынка. Казалось, весь сервер решил отметить наше поражение грандиозным овощным фестивалем.
Один особо одаренный орк, видимо, решив, что овощами сыт не будешь, метнул в меня виртуальной свиньёй. Хрюшка, на счастье, оказалась убежденной вегетарианкой и, вместо того чтобы атаковать, лишь жалобно похрюкивала, тычась розовым пятачком в мой виртуальный доспех. Я почувствовал, как мои щеки краснеют от стыда. Это было уже слишком.
— Кнопка «Выход»? Ахаха, ну ты и нуб! — кричали зрители, утирая слёзы виртуального смеха виртуальными платками. Их голоса сливались в единый гул, от которого закладывало уши.
— Видимо, кто-то перепутал ЭЗБ с детским садом! — ехидно прокомментировал один из членов «орканутых», поправляя свою золотую корону с таким видом, словно только что выиграл не виртуальный бой, а получил реальную Нобелевскую премию за открытие нового вида идиотизма. В его глазах светился злорадных огонёк, а на губах играла самодовольная улыбка.
Он стоял, высокий и гордый, в своих блестящих доспехах, сияя, словно новорожденный гроссмейстер, только что поставивший мат чемпиону мира. А мы… мы стояли, покрытые виртуальной грязью и позором, и понимали, что наш план рухнул с треском, словно карточный домик под напором виртуального урагана.
А мы стояли, словно побитые псы, покрытые виртуальной грязью и позором, с потухшими взглядами и с тяжестью поражения, давящей на плечи. Мы понимали, что наш план, наш смелый и отчаянный план вернуть себе свободу, рухнул с треском, словно карточный домик под напором виртуального урагана. Надежда, которая еще недавно горела ярким пламенем в наших сердцах, теперь тлела, словно последний уголек в погасшем костре.