Война миров
Шрифт:
Ответ простой: ей надо было убедить семью поехать с ней. Причем поехать черт знает куда, сломя голову, поминутно оглядываясь назад, не гонятся ли за ними. Ей надо было завезти семью в глухомань.
Чтобы избавиться от нее.
Где-то там, на маршруте, ее уже ждали. Может быть, банда сектантов. Может быть, снайпер. Неважно кто. Я должна опередить их.
Оставив Перт за спиной, я некоторое время шла над рекой Тэй. Местность уже повышалась, впереди поднимались Грампианские горы. Веста буркнула, что Вальдесы проехали Питлохри – огромный музей под открытым небом. Скорость не снижают. Я отставала
Или не потеряю?
Я тронула штурвал, машина накренилась вправо. Сейчас немного потрясет, потом я наберу высоту… кстати, запрос в метеослужбу, на какой высоте-то этот фронт заканчивается?
Веста отчетливо позеленела. Почему-то я вспомнила, что в Эльдорадо летающих машин было ровным счетом одна штука и та – краденая. С нашей территории. Это удивительно. Понятно, что обслуживать машины федерального производства в Эльдорадо умучаешься, инженерная культура разная, там даже отверток нет с подходящими шлицами. Но ведь в Куашнаре делали четыре свои летающие модели! В Куашнаре не нужно воровать, там можно купить. И обслуживание – тоже. Денег у эльдорадской хунты было, разумеется, поменьше, чем у нашей элиты, но уж на такое-то точно хватило бы. А похвастаться отличным конем – это у мексиканцев в крови.
Но летающая машина была единственная.
Веста, я помнила, водила все, что угодно, включая космический корабль. Насчет самолета я не спрашивала, но как-то мне ни разу не попадался пилот корабля, чтобы не водил челнок или самолет. Управление летающей машиной ближе к управлению вертолетом, это да, и вертолетов в Эльдорадо тоже почему-то было немного – там местность позволяла обходиться легкими двухмоторными амфибиями, которые не требовали для себя особых условий. Но не настолько же вертолет сложней корабля, чтобы Веста пугалась полета в машине!
Хотя… Что я об этом знаю? Я впервые подняла технику в воздух в двенадцать лет. И был это крошечный вертолетик. Возможно, я на все, что летает, теперь гляжу сквозь призму того самого, первого, опыта. Вертолетного.
– Куда тебя понесло-то? – возмутилась она, когда река осталась далеко слева.
– Срежем, – ответила я. – Трасса петлю делает, через долины. Тут можно напрямую через горы прыгнуть.
Веста поглядела на сплошные темно-серые облака впереди и выругалась.
– Веста, и как тебе доверяют роль водителя-телохранителя, если ты не умеешь держать машину в воздухе?
– Умею, – буркнула она. – Научилась. Но так и не привыкла. А самое хреновое, когда я – пассажир.
– Бывает. Отвлекайся.
– Чем?
– Рассказывай, что вчера было. У нас подлетное время – минут пятнадцать, не меньше.
– А нечего. Я тебе вчера рассказала. Да, Мария приехала из города, спросила, где Вальдес. Я ответила, что поехал к тебе. Собственно, Вальдес попросил меня сказать ей – мол, он поехал к тебе, чтобы очистить свое доброе имя. Она кивнула и добавила, что да, муж утром говорил ей, они еще немного поспорили на этот счет – Марии хотелось поехать с ним. Но сошлись на компромиссе: он ограничится коротким разговором, но пригласит тебя сюда, разумеется, когда мамаша уедет. Тут из комнаты вышла старуха,
– Секунду. Мария тоже пила кофе?
– Ну да. А что такого?
– Ей от кофе худо было.
– Не знаю, не знаю. Она ж, когда к вам в поместье ездила, пила там кофе. И чувствовала себя превосходно. На следующее утро мы с ней поехали, и она сама купила кофе той же марки, какой ее угощали Маккинби. После этого она жила, как сама говорила, «по-шотландски». То есть утром на завтрак ей подавали чай и какое-то шотландское блюдо, в полдень она пила кофе, в пять часов пила чай, вечером обедала. Часто просила местную рыбу, ну, ты знаешь, ее перед жаркой вымачивают в сливках. Чай Мария пила только с молоком, кофе – только со сливками. Тот кофе, который был в доме, я на всякий случай проверила. Ничего лишнего.
Я покачала головой. Мне все это не нравилось.
– Утром. – Веста глубоко кивнула. – Подъем, дети забегали. Завтрак. Под конец я вхожу в столовую и говорю, что машина для сеньоры будет подана через час. И… все. Я больше ничего не помню. Очнулась в подвале.
– Завтрак был обычный?
Веста задумалась.
– А знаешь… знаешь, все пили кофе. Вот этот, который купила Мария. И который я, кстати, накануне тоже проверяла. Дети – молоко, а взрослые – кофе. Вот не помню… Кувшинчик для сливок на столе был, он приметный, я помню. Но вот в чашках… Делла, а как бы не черный кофе-то они все пили. Ты думаешь?
– Я не думаю. Я собираю факты. Думать, извини, поздно, время бить морды.
– Морды бить – это мы запросто… – пробормотала Веста. – По крайней мере, я бы под шумок кое-кому присунула… Жаль, что нельзя.
– Вот именно. Маску надень.
– Тебе двух километров над землей мало?!
– Естественно. Там горы выше километра. И фронт.
– Знаешь, по-моему, лучше по дороге. Тем более этот фронт – помяни мое слово – грозовой. Чего там метеорологи обещают?
– Делай, что сказано.
Веста покорно надела кислородную маску. Всем хороша «Стрела», но ее стихия – резкие броски на малых высотах. Если вы залезли на пять тысяч метров, где обычно ходят только самолеты, проявится конструктивный недостаток: «потекут» уплотнители и вскоре станет нечем дышать. А ниже никак не получится из-за фронта.
Это Шотландия. Она так устроена. Здесь за каждой горушкой своя погода. Ты проезжаешь одну долину под холоднющим проливным дождем, а в следующей тебя встречает жаркое солнце, и ты в своей отчаянно мокрой машине чувствуешь себя диковато среди местных сухих и даже запыленных тачек.
По той же причине летать над Шотландией – отдельное искусство. Местные, хотя и все до единого умеют летать, ездят преимущественно по земле. На самом деле, если не гнать «на все деньги» (потому что штрафы за нарушение правил просто чудовищны), то по земле получится как минимум вровень, а то и быстрее. За некоторыми исключениями. Вроде моего случая, когда только верхом можно пройти напрямую, срезая все бесчисленные петли и объезды наземной магистрали.
Я гнала. Мне было все равно, сколько радаров сейчас заполошно орут, указывая на воздушную хулиганку.