Война миров
Шрифт:
И каждую минуту я чувствовала незримую поддержку Арриньо. Там он обмолвился, что большинство крестьян, конечно, быдло, но и среди них попадаются жемчужины. Тут обронил, что наслышан о моей семье, обеспеченной во времена колонизации, но затем обедневшей. Сям сказал, что мой прадед служил в роте его деда и показал себя так хорошо, что дедушка обещал составить протекцию сыну своего сержанта, чтобы тот поступил в офицерское училище. С сыном не срослось, так теперь Арриньо-внук выплачивает семейные долги правнучке сержанта, помогая поступить в колледж. В
Через два часа стало непонятно, кто же пригласил меня на тусовку – Энрике или Арриньо. Общество тем временем накаталось и захотело кофе. За столиком под навесом я оказалась между двумя девушками – той самой Паолой и строгой, сдержанной Амелией (согласно данным Хосе, она была ревностной католичкой, но свой фанатизм скрывала по требованию родителей, считавших, что он помешает ей выгодно выйти замуж – ведь не все мужчины так озабочены спасением души, как она).
– Ну и как вам прогулка, Долорес? – спросила Паола. – Наверное, вы никогда так не веселились, правда же?
Амелия наградила ее косым взглядом.
– Сказать по правде, мне неловко и немного скучно, – ответила я.
Паола опешила, но быстро нашлась с ответом:
– О, конечно. Как я не подумала. Вы ведь привыкли к другим развлечениям. Я слыхала, вы ходите в парк кататься на каруселях?
Я рассмеялась и доверительно сказала:
– Это была безобидная шутка. Я впервые оказалась в парке в тот день. Мы ведь об одном и том же парке говорим?
Паола приподняла тонкие брови:
– О-о. И как же вы обычно развлекаетесь?
– Я хожу в Музей Литературы и читаю книги. Мне нужно очень много знать, чтобы поступить в колледж. Дома я выглядела ужасно неуместной среди сверстников, ведь я все свободное время проводила за книгами, но когда приехала в столицу, поняла, что этого мало и я совершеннейшая невежда.
Паола скуксилась, зато оживилась Амелия:
– Арриньо сказал, вы рисуете. И что, вправду так хорошо?
– Мне сложно судить. Мои наставники были довольны, но я сама никогда не придавала значения живописи. Наш школьный капеллан, который и преподал мне основы академического рисунка, всегда говорил: Господь дал нам искусство живописи, чтобы мы познавали красоту созданного Им мира, а вовсе не чтобы потешить гордыню.
Паолу аж перекосило. Зато Амелия торжествовала.
– Странно, что вы с такими взглядами предпочитаете читать и рисовать, а не молиться часы напролет, – съязвила Паола.
Я пожала плечами:
– С утра я иду в церковь, а потом – в музей или домой, рисовать. Что в этом удивительного? Да, я знаю, в городе немодно быть набожной, но мне кажется, во всем следует соблюдать меру, а в следовании моде – особенно.
– Фи, – не сдержалась Паола. – Я думала, вы пастушка, а вы святоша. Вы так никогда не завоюете симпатий в обществе. Вас примут только такие, как Амелия, а остальные будут зевать от скуки.
– Не
– Не могу сказать наверняка. Для меня с раннего детства воскресное утро начиналось именно с мессы. В детстве это был праздник, а здесь, в городе… Я бы сказала, что это необходимость. Единственные два часа, когда я могу отрешиться от безумия этого мира. Золотой Мехико великолепен, но несколько суматошен.
– О, я понимаю вас. Долорес, вы только в церковь ходите или интересуетесь тем, что происходит вокруг нее?
– Не уверена, что поняла вас правильно.
– Спрошу прямо: вы слышали последнее выступление Кардинала?
– Да, но не полностью. Поздно включила, примерно со второй части.
– В первой ничего важного не было, не огорчайтесь. И что скажете?
Тут я неподдельно смутилась. Понятно, что в университете подготовка по католицизму была будь здоров какая, вплоть до святых отцов и наиболее значимых речей пап, начиная с двадцатого века, но я сомневалась, что в состоянии поддержать беседу на должном уровне с фанатичкой.
– Боюсь, что я слишком невежественна… Признаться, меня поразило одно: каким чистым и ясным языком написана эта речь.
Амелия внезапно рассмеялась:
– Вот-вот! Значит, мне не померещилось, если даже вы это заметили… Похоже, Кардинал сменил секретаря, и вместо косноязычного епископа Хоме у нас будет нормальный человек, умеющий говорить и писать! А хотите попасть на выступление Кардинала в Университете? Есть лишний билет.
Я начала отнекиваться, мол, неудобно. Амелия прервала меня и властным жестом положила свою левую руку поверх моей:
– Вот вам мой контакт. И не тушуйтесь. Если вы хотите поступать в колледж искусств, вам необходимо бывать на студенческих мероприятиях. Особенно такого уровня. Только Паоле кажется, что встречи с Кардиналом – это скукотень. А в действительности именно там задается вектор гуманитарного развития на следующий год. Кроме того, на эти встречи ходит весь философский факультет, независимо от религиозных убеждений, и порой случаются спонтанные, но очень горячие диспуты. Причем, в отличие от главной речи, они никогда не попадают в публичное вещание. Если вы в колледже упомянете, что побывали на встрече с Кардиналом, к вам сразу изменится отношение и сокурсников, и преподавателей. Верьте мне, я знаю, что говорю.
Я горячо поблагодарила ее и оставила свой контакт для взаимности.
После кофе ко мне подошел Арриньо и вполголоса уточнил, чем я так обидела Паолу, раз она дует губы и всем рассказывает, что я глуповата. Я ответила, что предпочла ей общество Амелии.
– Я так и подумал, – рассеянно сказал Арриньо. – Не огорчайтесь. Амелия чрезвычайно умная девушка. Сомневаюсь, что она выйдет замуж. Скорей всего, станет аббатисой. Но в этом качестве, ручаюсь, ее ждет большое политическое будущее.