Война не по правилам
Шрифт:
— Я домой съезжу.
— Хорошо. Но будь постоянно на связи.
— А вот этого, Александр Михайлович, могли бы и не говорить. Вернее, не повторять в сотый раз.
— Ступай, майор, — улыбнулся начальник управления, — посчитал он, сколько раз я напоминал о необходимости постоянно находиться на связи.
— А что делать мне, Александр Михайлович? — спросил Тарасенко.
— А ты, Леша, сходи в «секретку» и принеси карту Афганистана, а точнее, карту района Кандарама!
— Есть!
Глава восьмая
Спустя сорок минут в кабинет вошел мужчина, по внешнему виду которого было заметно, что он человек военный и поддерживающий хорошую физическую форму.
— Разрешите, товарищ генерал-лейтенант? Полковник запаса Олейник по вашему приказанию прибыл.
Володарский подошел к нему, пожал руку:
— Здравствуйте, Вячеслав Николаевич, ну, приказывать вам я не могу,
— Просьба часто гораздо хуже приказа, — улыбнулся полковник запаса. — Но я слушаю вас, честно говоря, не понимая, зачем понадобился антитеррористическому управлению ФСБ.
— Пройдите, пожалуйста, к ноутбуку, присаживайтесь.
Олейник выполнил просьбу, сел в кресло напротив компьютера. Володарский устроился рядом, включил устройство, выставив картинку начала записи, а именно кадр, на котором были видны развалины.
— Вы служили в отдельной мотострелковой бригаде, дислоцирующейся и действовавшей в районе Кандарама, так?
— Так точно, с 1985-го по 1987-й командовал поочередно взводом в разведывательной роте, а затем и ротой.
— А разведка у нас всегда впереди. На мониторе развалины, они вам ничего не напоминают?
Полковник ответил не раздумывая:
— Это развалины древней крепости Шарди, расположенной в тридцати километрах от Кандарама на небольшом плато между ущельем Спящего Барса, оно осталось за спиной оператора, и Снежным перевалом, которого я не вижу на мониторе, и это странно. Крепость-то однозначно Шарди.
— Как вы это так быстро определили? Много раз приходилось бывать там?
— И это тоже, но, главное, полуразрушенная крепостная башня, которая попала в объектив оператора. Смотрите, товарищ генерал, рядом с верхней бойницей пролом. Этот пролом — результат гранатометного выстрела, сделанного моим подчиненным. Больше таких крепостей, я говорю, естественно, о провинции Кандарам, там не было.
— Понятно. А перевала, говорите, нет.
— Нет. И это очень удивительно.
— Ничего удивительного. Запись смонтировали, ненужный фон убран. Чем примечательна эта крепость?
— О! «Духи» много нам крови попили в этой крепости.
— Расскажите, пожалуйста.
Полковник уселся поудобнее.
— Однажды, по-моему, в середине июня, дату не скажу, один из батальонов бригады получил приказ выдвинуться по маршруту Вахар в обход Лашкара к Кандараму. По данным армейской разведки, там сосредоточилась крупная банда душманов. В задачу батальона входило уничтожение банды. Батальон выдвинулся ротами. Одна из рот шла по дороге, что проходила непосредственно у развалин. Мы, я имею в виду свою роту, провели разведку по всем трем маршрутам, я шел со взводом, осматривавшим упомянутую дорогу у крепости. В развалинах «духи» вполне могли устроить засаду, но мы никого не обнаружили. Поэтому первая рота старшего лейтенанта Иванова Игоря, моего товарища, шла спокойно по той проклятой дороге. И попала-таки в засаду. Душманы обстреляли колонну как раз из крепости. Они применяли гранатометы и в считаные минуты сожгли всю технику. Оставшийся в живых личный состав принял бой. Комбат развернул на помощь Иванову вторую роту. Бой длился недолго. Увидев подходящую к крепости технику второй роты, душманы внезапно прекратили огонь. Второй роте, которой тогда командовал офицер, только что прибывший из Союза, фамилии его не помню, только звание — капитан, комбат приказал зачистить развалины. Ротный пустил в крепость взвод под прикрытием техники, что вышла на дистанцию недосягаемости РПГ. Как только бойцы вошли в крепость, вот через этот проем, — полковник указал на экран, где раньше, судя по каменным останкам, находились главные ворота, — прогремели взрывы. Ребята налетели на растяжки. Вынося раненых и убитых, уже со вторым взводом бойцы вновь вошли в крепость и… не обнаружили ни одного душмана. Только две сумки для выстрелов да гильзы. Командир второго взвода заметил в глубине развалин несколько черных проемов, уходящих под землю. Дальше мотострелки не пошли. Это и понятно, наверняка «духи» заминировали путь отхода. После эвакуации техники батальон, естественно, был возвращен в расположение бригады, какое уж тут решение задачи, если только на марше была потеряна целая рота. Мной занялись особисты. Как проводил разведку, почему не проверил крепость, как не заметили подготовку засады и так далее. Я все обстоятельно доложил. И хоть вопросов ко мне больше не было, я сам завелся. Мучила мысль: откуда «духи» смогли попасть в крепость, а главное, так быстро уйти, ведь их было, по докладу Иванова, не менее полусотни штыков, имевших как минимум пять гранатометов, пулеметы, не говоря уже об автоматах. Пошел к начальнику разведки полка. Попросил разрешить выход взводом в эту чертову крепость. Капитан Воробей, начальник разведки, сам не решился принимать решение и разрешил обратиться к начальнику
— И проемы оказались лазами в подземелье? В подвалы? — прервал полковника Володарский.
— В один большой подвал, где тоже обезвредили несколько мин. Из подвала на север и восток отходили подземные ходы. Я приказал бойцам, оставшимся наверху, пройти по плато, на север до перевала, найти выходы этих ходов. Бесполезно. Не нашли, потеряли почти два часа. Пришлось самому с сапером заходить в северный тоннель. Он был чистым, то есть ни завалов, ни крупных валунов или камней. По тому, как тяжело было дышать, поняли, что тоннель имел приличную длину и множество поворотов. Там же сапер обезвредил две растяжки. Оттого что воздуха не хватало, я хотел уже повернуть обратно, как увидел за очередным поворотом проблеск света. Зашли с сапером за этот поворот и уперлись в завал. Но между камней просачивался воздух. Кое-как разобрали верхний слой, и тут же в тоннель хлынул мощный поток воздуха. За завалом оказалась пещера овальной формы, радиусом метров в семь, высотой примерно в три. Прямо, как говорится, по курсу, еще один тоннель, за ним — пещера побольше. И так четыре пещеры, с короткими, метров в пятьдесят, соединительными тоннелями и с выходом к подножию северного склона перевала.
— То есть, — проговорил Володарский, — северный подземный ход был прорыт до пещер горного хребта?
— Так точно.
— Для чего его сделали извилистым, с массой изгибов и поворотов?
— Это, товарищ генерал, теперь не узнаешь, — пожал плечами Олейник. — Крепости, а значит, и ходам, более пяти веков.
— А куда выходит восточный ход?
— С ним оказалось все проще. Метрах в пятидесяти он было наглухо завален. Подчеркиваю, что за камнем нет продолжения.
— Отвлекающий тоннель?
— Скорее всего. Он с одним изгибом, по размерам больше, дно ровнее, и перед стеной по бокам ниши.
— Ниши?
— Так точно. Думаю, для бочек с порохом. Чтобы подорвать тех, кто, сумев взять крепость, попытался бы организовать преследование ее защитников.
— И как мог быть проведен подрыв? Тогда не было приборов дистанционного управления взрывателями. Да и взрывчаткой как таковой тоже.
— Наверное, смертник.
— Ну если смертник… Значит, из этих развалин за перевал уходит подземный ход.
— Раньше, в восемьдесят шестом году, уходил, что сейчас там, не знаю, — уточнил Олейник. — Может, землетрясение, которое разрушило Лашкар, и крепостные тоннели завалило?
— Может быть. А скажите, Вячеслав Николаевич, почему батальон и ваша рота обходили населенный пункт Лашкар?
— Это отдельная история, товарищ генерал-лейтенант. Дело в том, что Лашкар находился под контролем душманов.
— Как это? Рядом с советским гарнизоном?
— Нет, конечно, отряды «духов» в Лашкаре не базировались, нам было известно, что большинство мужчин из этого кишлака воюют в отрядах, возвращаясь в селение на отдых. А также мы знали, что в Лашкаре под видом чабанов к гарнизону выходили наблюдатели. Местность с севера Вахара холмится, как и у Лашкара. С холмов и кишлак, и территория бригады — стоянки, ангары и площадки вертолетной эскадрильи — были как на ладони. Иногда душманы решались на агрессивные действия. Ночью затаскивали на холм минометы и открывали огонь по гарнизону, захватывая практически весь Вахар. Наша артиллерийская батарея быстро сбивала позиции минометчиков, подавляя огневые точки противника, но урон они нам наносили.
— Командование не пыталось взять Лашкар под свой контроль?
— Пыталось. Высылало роты к кишлаку. Тогда наступала тишина. Постоянно держать у Лашкара даже одну роту не представлялось возможным, так как хватало работы у Кандарама. Поэтому, как выставляли роты, так и снимали потом. И тишина заканчивалась. Чтобы противник не знал, куда конкретно выходят подразделения и части бригады, Лашкар было приказано обходить, используя в качестве прикрытия вертолетную эскадрилью. В основном «Ми-8».