Война олигархов
Шрифт:
Вновь повисло молчание. И вновь Гоша подумал, что кухня Сергиенко напоминает операционную. Скальпели со стены бликовали в утреннем свете.
— И вы решили отомстить? Как Зорро? По–простому: уводя деньги через подставные фирмы на свои счета? «Джанто», «Альянс — Патерсон», «АСТ-Инжиниринг» — это ведь всё ваше, хотя зарегистрировано на Сейшелах и в Гибралтаре?
— А вы действительно неплохо подготовились, Георгий Валентинович, — устало признался Сергиенко. — И можете уже, наверное, сами ответить на ваш вопрос.
— Думаю, что да. Сафин начал вас серьёзно подозревать.
— Именно, — жёстко сказал Сергиенко. — Для начала его люди вывезли бы меня в тихое место. Я не герой — из меня выбили бы все интересующие Сафина сведения. И по фирмам и по счетам. Заставили бы подписать любые бумаги. А потом — просто убрали. Так что здесь вариантов не было. Или я, или он. Я выбрал себя. Спасло меня, думаю, только то, что Ирек даже в мыслях предположить не мог, что я на такое способен. Впрочем, я и сам такого не мог предположить… А теперь — что вы от меня хотите?
— Я вас пытать не собираюсь, — Гоша посмотрел прямо в глаза Сергиенко, но тот отвёл взгляд. — И без прокуратуры, думаю, обойдёмся. Но, тем не менее, я хочу, чтобы вы передали мне номера счетов, куда ушли деньги «Башконефти» и коды доступа. Что же касается вашей совести, то тут уж решайте сами. Кстати, должен вам сообщить, что господин Артюхов, который столь профессионально организовал исполнение вашего заказа, убит вчера. В подъезде жилого дома на улице Фонвизина, в Москве.
— А это–то откуда вам известно?
— А вот об этом вчера вечером сообщили в «Криминальной хронике».
— Н-да, видимо, зря я не смотрел вчера телевизор… — вздохнул Сергиенко.
— Да, наверное. Но это всё лирика… Вы понимаете, что у вас, собственно, на сегодняшний день есть три выхода. Первый, и самый болезненный — предстать пред очами следователя. Второй, и самый кровавый — убить и меня тоже. И третий, самый разумный — вернуть украденное и исчезнуть…
— Хорошо. Я подумаю.
— Сегодня я улетаю в Москву, — Гоша поднялся и бросил прощальный взгляд на идеальную кухню. Всё же операционная стерильность, нарушаемая лишь двумя чашечками от кофе, раздражала. — Документы передадите Нурмухамету. Я вернусь через два дня. И надеюсь вас больше никогда не увидеть…
Полное имя ворона Карлуши было Карл Маркс. Именно так назвал его первый хозяин, известный советский диссидент, которого долго и упорно пытались выдворить из страны. Карлушин хозяин категорически упирался. Карлуша даже знал почему. Да потому, что всякую живность, кроме членов семьи, хозяину запретили вывезти. А тот, конечно, не хотел расставаться с Карлушей, воспитанным в лучших антисоветских традициях. Лишь когда хозяину предоставили выбор — либо с птицей в тюрьму, либо с семьёй в Израиль, хозяин сломался. И правильно — на скудных тюремных харчах Карлуша наверняка бы потерял свой редкий дар воспроизводить человечьи слова и всевозможные механические
Попав в ряды КГБ, ворон не растерялся. Он научился управлять сатр–рапами. Те кормили его вкусной едой и сносили все издевательства. А матерился Карлуша, как и первый хозяин — мастерски, разве что слегка картавил.
В общем, ворон, как он считал, выбился в ба–альшие начальники. Изо всех своих нынешних подчинённых он любил больше всего Пичугина. Тот терпеливо сносил его мат и исправно учил новым звучным словам: пер–рестр–ройка, кр–реветка, стар–рый пер–рдун. Впрочем генерала Морозова Карлуша тоже любил, хотя и не каждый день удостаивал Монстр–ра солёным словцом. А вот Покусаев Карлуше нравился не слишком, так себе был этот усатый генерал: говорил совсем тихо и быстро, ни хер–ра не р–разбер–рёшь! И ещё ему не нравилось жить в Бункере — даже на солнышко не покаркаешь! Нет, долго он так не протянет…
Словно в ответ на Карлушины мысли Монстр Иванович закашлялся и погасил недокуренную «беломорину».
Как раз прибыл и Покусаев, сияя лысиной:
— Правильно врачи вам говорят, Юрий Иванович! Засиделись вы в Бункере. В нашем с вами возрасте надо больше свежего воздуха.
Хоть раз сказал чётко и в точку, — подумал Карлуша.
— Знаешь ли, Федя, мне здесь как–то спокойней. Там у вас на поверхности то постреливают, то взрывают… Твою мать! — взревел он, ударив кулаком по столешнице. — Я эту падлу в каазематах сгною!
Фёдор Ильич прекрасно понимал, что под ласковым словом «падла» Монстр Иванович подразумевал Витю Бокова. Тот, даже свалив в Словакию, не успокоился. Убийство Чуканова было его рук дело.
— В общем так, Федя. Пусть прокуратура разворачивается по полной. Пусть подключают Интерпол, пусть объявляют его в международный розыск. Если у них будут какие–то проблемы, — Монстр Иваныч усмехнулся, — пусть подключают нашу агентуру. Витя Боков должен быть здесь. И мне всё равно — прилетит он на самолёте, прибудет поездом, или его привезут в фетровом чемодане с дырочками. Впрочем, можно и без дырочек.
— Юрий Иванович, — позволил себе улыбнуться краешками усов Покусаев, — а как же он дышать будет, без дырочек?
— Через задницу, — отрезал Монстр Иванович. — Дел на него столько накопилось, что суд пройдёт без сучка и задоринки. И отправится наш Витя в свой любимый Белоярский край. На зону особого режима. И пусть не мечтает о тёплом люксе на двоих в Лефортово. Хрен ему Лефортово. Вечную мерзлоту грызть будет!
Монстр Иванович перевёл дух и положил ладонь на то место, где у него должно было быть сердце. Помассировав китель, он ещё раз вздохнул:
— Что–то нездоровится мне сегодня, Федя. Ну да ладно, не дождутся. Давай по «Севернефти».
— Пока обязанности главного исполняет первый заместитель Вахромеев. Староват, но справляется.
— Так. Значит, говоришь, неплохой человек?
— Полностью наш. Ручаюсь.
— Тогда готовьте его в Государственную Думу. Сколько у нас там до выборов осталось? Девять месяцев? Как раз успеет родиться как полноценный депутат. Представитель, понимаешь, народа. А на место главного готовь Сидорова.