Война послезавтра
Шрифт:
— Товарищ майор, — высунулся из пилотской кабины командир самолёта, — заправились, можем взлетать.
— Поехали, — встрепенулся Афанасий. — Идём к морю Лаптевых, потом к границе льдов.
— Часа три лететь.
— Вам и штурвал в руки, а мы будем стирать грань.
— Какую грань? — не понял лётчик.
— Между умственным и физическим бездельем.
Лётчик улыбнулся, исчез.
Самолёт заворчал двигателями.
Проснулся Дохлый, разлепил глаза.
— Прилетели?
— Сон плохой
— Ничего не снилось. — Марин осоловело посмотрел в иллюминатор. — Где это мы?
— Воркута.
— А-а… — Сержант устроился в кресле поудобней и снова закрыл глаза. Спать он мог сутками.
Взлетели, повернули на северо-восток.
Самолёт через иллюминаторы слева пронзили густые потоки оранжевого света солнца, облизывающего северо-западный горизонт.
В городах срединной России наступил вечер, но здесь, за Полярным кругом, по-прежнему царил день, подаренный человеку природой, хотя он — человек — так и не научился ценить такие подарки.
С этой мыслью Афанасий уснул. Пока самолёт добирался до цели, он мог позволить себе отдыхать, руководить было некем и нечем, а ценить отдых, какой бы ни выпадала минута, он научился давно.
Момент истины наступил в одиннадцать часов вечера по московскому времени, когда самолёт углубился в воздушное пространство над морем Лаптевых.
— Приближаемся к пункту назначения, — доложил пилот.
Афанасий прилип к иллюминатору, но самолёт летел на высоте восьми километров, и он увидел лишь сгустившуюся туманную дымку и слой облаков под самолётом. Слой не был сплошным, и в разрывы между облаками была видна свинцово-серая поверхность моря, вовсе не напоминавшая водный бассейн.
Афанасий подсел к Олегу, продолжавшему работать с ноутбуком, не обращая внимания на возню вокруг.
— Мы примерно здесь, — майор ткнул курсор в красную точку на ситуационной карте района, ползущую по координатной сетке. — Это льды. По расчётам центра, американское «Ночное солнце» болтается вот здесь. Можно будет сдвинуть ПВД от Тикси прямо на этот район, сделаем два дела: снимем купол с высокой температурой с нашего берега и обрушим на судно воздушный вихрь, пусть поколбасятся.
— Каким образом мы создадим вихрь?
— Здесь ПВД сыграет роль «глаза тайфуна», хотя и намного слабее, вокруг него при перепаде давления закрутится воздух, зародыш будущего тайфуна. Баллов на семь-восемь потянет. Если, конечно, у нас получится.
— Здорово! Когда будем включать «Коршун»?
— Ещё сто километров к северу, и включим, тиксинский и камчатский «Короли» уже работают, подсоединим свой «угол» и начнём.
Афанасий нашёл операторов, всё ещё возившихся возле сложной машины ионосферного излучателя.
— Как дела?
— Мы готовы, — доложил Ривкин. — Генератор
— Я дам сигнал.
Афанасий вернулся в свою капсулу, потом поговорил с лётчиками.
— Можете работать, — доложил командир Костя. — Мы через минуту пойдём по кругу. В нашем распоряжении часа четыре максимум, потом придётся возвращаться к берегу на дозаправку.
— Понял.
Афанасий нашёл операторов.
— Мы над расчётным районом…
— Мы в курсе. — Ширяев ткнул пальцем в экран на корпусе «кнута». — Комп всё отслеживает сам и ориентирует луч.
— Тогда включайте машину и ныряйте к нам, под защиту.
Операторы появились в пассажирской зоне через минуту, усталые, но довольные.
— Запустили, — сказал Ривкин, раскрывая переносный пульт управления «Коршуном».
Афанасий прислушался, но кроме шелеста двигателей «Ил-96» не услышал ничего.
— Что-то там слишком тихо.
Ривкин и Ширяев обменялись беглыми улыбками.
— Ядерно-изотопный реактор «Коршуна» работает бесшумно, это вам не дизель, — сказал Ширяев.
— Сейчас над Тикси в ионосфере соединяются три луча, — добавил старлей. — Начинается генерация электрон-ионного пузыря.
— Когда появится результат?
— Станет понятно часов через шесть.
— Тю, блин! — разочарованно проговорил Афанасий. — Я-то думал, максимум час.
— Атмосфера — очень инерционная структура, — сказал Олег менторским тоном. — Процессы в ней длятся иногда месяцами, а то и годами. Вон на Юпитере тайфун под названием «Красное пятно» крутится уже по крайней мере четыреста лет.
— Так нам и здесь ждать результата четыреста лет?
В отсеке вспыхнул смех.
Проснулся Дохлый.
— Что за шум? Прилетели? Где мы?
— Кружим над океаном, — ответил Бугаев.
— Значит, я ещё могу поспать?
Не засмеялся только Олег, он был занят расчётами и отслеживанием погодной обстановки северной береговой линии.
— Спи, — сказал Афанасий.
Глаза сержанта закрылись.
Самолёт сделал первый круг радиусом в двадцать километров.
Афанасий попытался рассмотреть, что делается под слоем облаков, но снова потерпел неудачу.
— Что у тебя?
— Рано ещё чего-либо ждать, — пробормотал Олег. — Все наши «углы» сейчас пытаются пробить сформированную американскими «Зевсами» ионно-атмосферную линзу над Тикси. Она толстая, судя по моим данным, около десятка километров, да ещё свесила к берегу ионолиты.
— Что?
— Края в виде струй, поэтому образовался устойчивый купол. Для его пробоя и нейтрализации требуется время, и вообще может не хватить мощности наших трёх «углов».
— Что тогда?
— Сообщим в Центр, к нам присоединят ещё один «Король».