Война солдата-зенитчика: от студенческой скамьи до Харьковского котла. 1941–1942

Владимиров Юрий Владимирович

Дальше со мной случилась неприятность: лейтенант Кирпичев, державший в руках и рассматривавший какую-то важную часть дальномера, нечаянно выронил ее из кузова на дорогу. Пришлось остановить наш грузовик громким стуком снаружи в его кабину шофера. Но пока тот остановился, машина проехала вперед еще не менее ста метров. Тут лейтенант Кирпичев попытался слезть с грузовика. Но я, учитывая, что мой командир всегда хорошо относился ко мне, мгновенно решил выполнить эту работу за него. Поэтому выпрыгнул раньше, чем он, из кузова и изо всех сил быстро побежал под гору по дороге к месту падения предмета, нашел и поднял и попытался так же быстро возвратиться с ним назад. Однако

не рассчитал, что обратная дорога все еще идет в гору и двигаться по ней с той же скоростью, что при движении под гору, было невозможно.

В результате я, как и многие сослуживцы, сильно ослабший в последнее время от недоедания и прочих невзгод, вдруг почувствовал, что ноги при беге требуют слишком больших усилий, сердце стало биться более учащенно и что-то стало давить на левую грудь. Начал задыхаться, и закружилась голова. Сильно раздражало то, что мешают бежать длинные полы новой шинели. Но все же я достаточно скоро добежал до грузовика, а подняться сам на его кузов уже не смог, и товарищи с лейтенантом, слезшим на дорогу, вынуждены были мне помочь.

В тот же день к обеду наши автомашины благополучно добрались до большого села Лозовенька (тогда местные жители называли его Лозовеньки), расположенного совсем недалеко от передовой линии фронта. Здесь наши командиры, предварительно переговорив с хозяевами, прежде всего отвели каждому боевому расчету батареи для проживания по отдельному подворью, состоявшему из окрашенной снаружи и изнутри известкой и крытой соломой белой хаты-мазанки с земляным полом и двора с разными белыми же постройками для содержания скота и птицы.

Конечно, командиры сразу же заставили своих подчиненных установить недалеко, в поле, обе пушки и пулемет. Во дворах и возле них поставили врозь, замаскировав соломой, автомашины. Начали рыть перед хатами и сзади них, а также частично на огородах убежища для себя и приютивших нас хозяев (но они обычно вместо них использовали погреба и подполы) на случаи налета на село вражеских самолетов. Отвели за дворами места для совершения туалета, а в хатах – стены и углы для хранения личного оружия.

Командир и комиссар батареи устроились вдвоем в отдельной хате. Отдельно поселились старшина Ермаков с санинструктором – медбратом Федоровым. У пушек, пулемета и еще кое-где расставили посты. Лишь после всех выполненных работ состоялся обед, за которым от нашего взвода предварительно послали с ведрами и бидоном четырех бойцов на полевую кухню, расположенную в центре села на берегу речки возле зданий школы, правления колхоза и сельского совета.

Основную часть села заняли прибывшие раньше нас танкисты и другие подразделения нашей же 199-й отдельной танковой бригады и еще какие-то войсковые части. Вероятно, в этом же селе и около него расположилась также 198-я отдельная танковая бригада. Однако где танкисты так незаметно для других разместили свои танки, я не видел. Итак, наконец, мы, кажется, по-настоящему оказались на фронте…

Глава 11

Большое, типично украинское село Лозовенька Балаклейского района Харьковской области Украины находится по прямой примерно в 26 километрах юго-западнее города Балаклея и в 45 километрах западнее города Изюм. Северо-восточнее села, в 20 километрах, протекает со многими поворотами река Северский Донец. В селе почти все дворы с хатами, огородами и садами жителей, как и в 1967 году, когда я его снова посетил, располагались по обоим берегам речки, текущей с северо-востока на юго-запад и часто почти пересыхающей жаркими летами. К сожалению, названия этой речки я не выяснил. По существу,

улиц, как таковых, в селе, растянувшемся на расстояние более двух километров, не было. Были лишь узенькие поперечные проходы типа переулков, шедшие между отдельными дворами к речке.

Северо-восточнее Лозовеньки, примерно в 6–7 километрах от нее, находится деревня, которую при нас местные жители называли Марьевкой.

К концу 1941 года Лозовенька оказалась в руках у немцев, но зимой в начале 1942 года наши войска отбили это село назад и продвинулись от него дальше на запад на расстояние до 40 километров. И как раз в этот период они образовали между городами Барвенково с юга и Балаклея с севера так называемый Барвенковский выступ Юго-Западного и Южного фронтов, вклинившийся в сторону врага на запад (считая от Изюма) примерно на 80 километров и имевший ширину около 75 километров. И вот мы теперь, прибыв в село Лозовенька, оказались близко к крайним точкам этого выступа, в котором собрались и продолжали усиленно концентрироваться части наших трех армий и других войсковых соединений. Мы же конкретно со своей танковой бригадой расположились в северо-за пад ной части Барвенковского выступа, находясь в составе 6-й армии.

Разумеется, в те дни мы – рядовые бойцы, а также младшие командиры и даже, наверное, средний командный состав войсковых частей – обо всем этом и о том, что планировалось нашим главным командованием, совсем ничего не знали и только догадывались, что вот-вот должны пойти в наступление. (Если не считать того, о чем мне ранее под большим секретом рассказал комиссар батареи при подготовке боевого листка.) Все совершившиеся в последовавшие дни события вошли в историю как Харьковское сражение 1942 года.

О том, что произошло в этом сражении с нашими войсками с высокой точки зрения, я, бывший в это время лишь рядовым бойцом, рассказать, конечно, не могу. Поэтому приведу ниже дословный и кое-где дополненный и уточненный по другим источникам, а также мною самим, как очевидцем, текст краткого описания тех событий, данный на страницах 144–146 книги «Великая Отечественная война Советского Союза. 1941–1945. Краткая история». Издание 3-е. Воениздат, 1984.

Неудача советских войск под Харьковом

В мае 1942 года одновременно с боями в Крыму развернулись активные военные действия в районе Харькова. Подготовку к ним вели обе стороны. Еще во второй половине марта Военный совет Юго-Западного направления (главнокомандующий маршал С. К. Тимошенко, член Военного совета Н. С. Хрущев, начальник оперативной группы направления генерал И. Х. Баграмян. Эти же лица возглавляли командование Юго-Западного фронта. И. Х. Баграмян занимал еще должность начальника штаба фронта) обратился к Верховному главнокомандующему с предложением провести наступательную операцию силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов в целях разгрома противостоящих группировок врага и выхода на линию Гомель, Киев, Черкассы, Первомайск, Николаев. Ставка, рассмотрев это предложение, вынуждена была отклонить его: в то время еще не было достаточного количества подготовленных резервов для усиления войск этих фронтов. Тогда Военный совет направления скорректировал представленный им план, несколько убавил размах операции и сократил заявки на дополнительные силы и средства. Но и переработанный план был отклонен Ставкой по тем же соображениям. После этого командование Юго-Западного направления представило план операции в районе Харькова, провести которую предлагалось только силами направления. Ставка согласилась с этим предложением.