Война за океан
Шрифт:
– Зачем вам идти в каперство, Геннадий Иванович? Или вы о двух головах? Сидите тут.
– Да чтобы доказать! Ведь это океан. И что на нем у нас уже есть гавани! Что открыты для нас большие плавания! И мы неуязвимы здесь. На Балтийском море мы заперты и бессильны, и ловить там некого, и в Атлантический океан нас не пустят! А тут океан! Поймите, Николай Николаевич! Наш! Наши рейды в океане привлекут внимание всего мира, газет, а затем и нашего ленивого правительства, которое должно когда-то проснуться.
Муравьев ударил себя по лбу:
– Так и победа на Камчатке привлечет внимание всего мира к нашим силам на берегах этого океана!
– А еще больше –
«По мне, лучше пусть Завойко докажет», – подумал генерал.
И вдруг Муравьева осенило. Он отставил стакан с водкой и взглянул в синие глаза капитана с подозрением.
«Э-э! Дай ему крейсер да отпусти в океан, а он пойдет в свои обетованные земли на открытие незамерзающих гаваней, и тогда ищи ветра в поле! Не мытьем, так катаньем хочет свое взять! Сухой, маленький ростом. Я всегда удивлялся, за что Екатерина Ивановна его полюбила. У женщин все же есть чутье… Экий живучий! И так про него говорят бог знает что. Купи ему в Америке крейсер, а он его разобьет, а команду высадит и расселит по всем гаваням и подымет всюду флаги. А мне отвечать? Он с такими лоханками, как «Байкал» и «Иртыш», бог знает что наделал».
– Пошлите агента в Америку! Купите мне, Николай Николаевич, быстроходную шхуну. Я выйду на ней.
– С паровой машиной?
– Да! Но главное, чтобы она под парусами шла отлично!
– И сколько матросов?
– Пятьдесят человек. Я подберу сам!
– Я думаю, вам пятидесяти мало. Ведь дела-то много!
– Что вы, Николай Николаевич! Вполне достаточно. Только нужны орудия современные и штуцера [96] .
– Лучше купить вам пароходокорвет.
– Не шутите, Николай Николаевич! Будь я богатый человек, я сам мог бы купить шхуну. Мне пригнали бы ее прямо сюда, к косе. Хотите, напишу матери, попрошу заложить имение и с жалованьем в придачу купил бы шхунешку. Ведь в других странах вооружают на каперство частных владельцев.
96
Штуцер – старинное военное ружье с винтовыми нарезами в стволе.
– А у нас прежде всего не героизм, а полиция, красный воротник, как говорит Завойко. Сунься с такой романтикой, попробуй, и вам и мне ижицу пропишут!
«Бог знает – чужая душа потемки. Не хватало мне его в каперство отпускать. Морякам, конечно, раздолье! А мне скажут – петрашевца выпустил! Мало на меня доносов пишут! Однако здешних офицеров вообще ни в какое каперство нельзя пускать. «Палладских» – пожалуй. Да адмирал об этом меньше всего думает. Конечно, у Невельского и его братии все китобои знакомые, и они в океане чувствовали бы себя как дома».
По многим причинам смелый проект не нравился Муравьеву. Хотя ничего не скажешь – будь возможность, насолили бы… «А американцам найдем дело. Пошлю надежного человека».
– Вот и видно, что вы сами, Геннадий Иванович, рветесь в бой. Вы – офицер, Геннадий Иванович. А говорили чушь – прятаться в тайге…
– Каперство совсем иное дело! Купцы уже сейчас, когда у нас нет в океане ни одного крейсера, кроме «Авроры», по слухам, всюду в тревоге, даже в Гонконге была тревога, русский крейсер ловили. Англичане прежде всего хозяева хорошие и коммерсанты и губить товар не желают. А если бы мы
– Я послал на «Оливуце» дополнительно, что мог… офицеров, оружие…
«То он бранит Камчатку так, что у меня душа немеет и я не рад, что с ней связался, то требует, чтобы я слал помощь Завойко».
Муравьеву казалось, что Геннадий Иванович хитрит. «Не столь же он наивен, чтобы предполагать, что я буду нанимать иностранцев для перевозки войск. Он испытывает меня?»
– Нет, русский генерал, такой, как Василий Степанович, должен выстоять сам! А силы на устье ослабить нельзя. И без позволения нашего нессельродовского Пекина, Геннадий Иванович, ничего подобного сделать не могу!
– Вас оплата тревожит?
– Ни боже мой! Политика! И нельзя оставлять устье слабозащищенным. Ну так за дело! Вечная память! – Муравьев поднял стакан.
– Вечная память!
Утром на оленях генерал, Невельской, Казакевич с тунгусами выехали в Николаевск.
– А не хотели бы вы, Петр Васильевич, в Америку под чужим именем? – спросил губернатор, всей фигурой поворачиваясь на олене к Казакевичу.
Казакевич не ожидал этого.
– Через Петербург прямо в Вашингтон. Вам сделают документы, и действуйте в Америке по своему усмотрению. Шарпера можно взять, если захотите, он уже свой, знакомый. Впрочем, сами решите. Можно найти других, а можно Шарпера в люди вывести, и будет верный человек.
– Он уже и так по-русски понимает! – сказал Невельской.
– Неизвестно, сможем ли мы все сплавить в будущем году по Амуру. И надо нам привлечь американцев к торговле, приучить.
Казакевич солидный и молчаливый. Он подготовил Амурский сплав. Он теперь не прочь и в Америку.
– Вы, Петр Васильевич, знаете английский язык. Отращивайте себе усы и бороду…
– И брюхо! – добавил Невельской.
– Как ты думаешь, Геннадий? – обернулся Казакевич.
– Исполать! – ответил Невельской. – А я бы в каперство пошел, чем тут сидеть без дела.
КНИГА ТРЕТЬЯ
Петропавловская оборона
Глава первая
СОЮЗНИКИ
Эта история должна быть изложена от первого лица по многим причинам… [97]
Корабль «Президент» шел при полной парусности, огромный и белый. Английский адмирал Прайс, рослый, сухой и сильный человек, с большими усами, бакенбардами и сутулой спиной, немного задумчивый и угрюмый, стоял на юте, глядя на китобойное судно, проходившее примерно в восьми кабельтовых под углом в тридцать градусов к курсу союзной эскадры, направлявшейся к берегам Камчатки. Все двигалось: море, воздух, корабль, китобой, и все в разные стороны.
97
«Эта история должна быть изложена…» – Цитируется рассказ Р. Киплинга «Друга друг» в переводе Н. Задорнова.