Война
Шрифт:
— Ну, добро пожаловать, раз соизволил вернуться.
Глухо голос звучал, а ведь зал был специально построен, чтобы придавать глубину и величие словам говорящего с этого кресла. Справа от него, немного сзади, на лакированной черной подставке стоял меч основателя Дома. Прямой, широкий, тусклый, и тяжелый даже на вид. Такими давно не сражаются. В детстве Кэраи опасался даже стоять рядом — хоть не был склонен к фантазиям, слишком хорошо представлял, какие удары наносит подобное оружие в сильных руках.
Брат, не дождавшись ответа, продолжил:
— Я сам позвал
Интересно, кто здесь в отсутствие Кэраи слагал такие песни. Много кто мог, и Тори Аэмара не из последних … Но был готов к тому, что это случится, жаль только, именно сейчас.
Тагари еще не знает про письмо якобы от имени его самого. И рассказывать об этом будет только полный болван — раз уж оно все равно не пригодилось. Письмо осталось там, в Мелен, оттуда можно не опасаться расспросов.
— С этого дня ты больше не вхож в палаты управления.
— Не сходи с ума, — Кэраи не выдержал, хотя намеревался молчать, пока брат не выговорится. — И на кого ты собираешься опираться? Айю теперь ведь тоже не доверяешь…
— Мне предатели у дел не нужны, — отчеканил тот, приподнимаясь, будто готов был применением силы подкрепить сказанное.
— Хочешь обеспечить свободу действий всем противникам Дома? И не только им — и все мелкие крысы ринутся к кормушке, чтобы успеть хотя бы кусок ухватить. Я же своей семье не враг.
Лицо брата, и так смуглое от солнца и ветров, стало темно-серым, каждая черточка заострилась и потяжелела. А ведь он предпочел бы мою смерть, осознал Кэраи. Там, в Мелен. Или чтобы по дороге убили. Не сам, нет, упаси Сущий. Просто… отомстить за меня — это понятно и правильно. А что делать сейчас?
Не хотелось больше смотреть в это чужое лицо. Отошел к окну, сел в стоящее там кресло. Весь злой задор схлынул, как не было.
— Уезжай, — сказал брат, не поднимаясь. — Просто собирайся и уезжай. Наверняка сумеешь отыскать себе хорошее место, у таких, как ты, всегда найдется, за чью руку ухватиться в трудный момент.
— И как же быстро ты хочешь, чтобы я покинул провинцию?
— Не в день, не в два — я не хочу скандала и сплетен…
— Скандал ты уже устроил. Последний конюх знает о наших делах.
Кэраи прикрыл глаза. Там, за сомкнутыми веками, был целый мир. Любой на выбор. В Мелен он представлял себе дом. Сейчас… может, представить тот кладбищенский сад с ивами?
Голос прозвучал ближе — над самым ухом, сгустился:
— Если не желаешь, чтобы я арестовал тебя за измену…
— О Небо, — Кэраи сам не заметил, как оказался на ногах. — Я всегда знал, что ты не слишком гибок умом, но не подозревал, что ты идиот!
Только когда последний звук замер, осознал, что выкрикнул эти слова. Близко-близко стояли. Кажется, такая горячность слегка выбила почву из-под ног у Тагари. Он не привык, что кричат на него, да еще и младший, с малых лет славившийся своей выдержкой.
— Я никуда не уеду.
— Неделя, — помолчав, сказал генерал. —
И эти две недели тебе будут со всех сторон петь в уши, что именно сейчас я особо старательно интригую и заметаю следы. Наверняка за мной выстроится целый хвост шпионов, причем от брата солидная часть. Надеюсь, хоть шпионы честные попадутся, не станут выдумывать.
Без разницы.
Дома стражники у ворот сообщили — его дожидался господин Айю. Еще не виделись с ним; через мальчика-посыльного он передавал приветствия и каялся, что не явился сразу, что не в силах оторваться от затеянной полной проверки. Подробно написал обо всем, винясь и готовый принять отставку, и, может быть, ссылку. Кэраи тогда решил ему не мешать, все равно не он эту проверку начал, и глупо влезать под конец. А вина… Айю хоть верный и честный.
Ариму сидел на полу внутри у самого входа в дом, и, похоже, придремал — вскочил на ноги, заслышав шаги.
— Кого это ты тут изображаешь? Учишься просить подаяние? — удивленно спросил Кэраи. Тот шутки не принял, лицо пошло пятнами:
— Господин, госпожа Истэ прибыла в Хинаи. Бывшая служанка получила письмо… Сама Истэ где-то неподалеку.
Кэраи крепко выругался прежде чем сообразил, что сказал, понял лишь по вытаращенным глазам слуги.
— Этого еще не хватало… Зачем?!
Ариму виновато развел руками.
— Тагари знает?
— Нет, господин мой. Только ваши люди.
— Ну конечно, доблестный наш генерал всех лазутчиков, видно, направил за мной… Идем. — По дороге спросил: — Где она остановилась, виделась с кем-нибудь?
— Я не уверен, — прокашлялся вестник, и тон его стал еще более виноватым: — Один из наших шпионов донес, что ее видели в предместье Осорэи, в повозке ехала. Но городская стража ничего не может сказать, похожая женщина у ворот то ли не появлялась, то ли ее не заметили среди прочих.
— Надеюсь, сейчас на воротах дежурят?
— Конечно, мой господин. Если она не призрак, ее задержат.
Войдя в дом, Кэраи направился не туда, где ждал Айю. Если показаться прямо сейчас, в таком состоянии, тот навоображает невесть чего, например, что вражеское войско уже здесь, в коридорах. Зашел сперва в библиотеку, множество дремавших в шкафах футляров с книгами успокаивали, в них было столько мыслей и жизней, чужих забот, что о своих неловко и вспоминать…
Едва не сбил локтем подсвечник, отклонился в самый последний миг — и со столика чуть не полетел свиток, Ариму успел его подхватить.
— Да что с вами?!
— Ничего, — заставил себя сесть, сцепил пальцы. — Просто не люблю того, чего не понимаю. Она знала, что возвращаться ей смертельно опасно. Зачем тогда? В запоздалую любовь к сыну не верю. Как бы то ни было, она пока не явилась к родителям или другой родне, и сюда не пожаловала. Сущий и демоны, это костер возле стога сена! Для всей провинции она мертва, эта примерная мать и любящая жена! А уж для Тагари…