Война

Дильдина Светлана

— Научите меня защищаться, — просила она Энори. — Хотя бы глаза отвести.

Только смеялся над ней.

«Не понадобится…»

Накануне половину ночи провел у нее, соседка спала мертвым сном. Это твоя сила? — спросила Айсу, Энори ответил с улыбкой — могла бы привыкнуть, это всего лишь травы. Сама же некогда помогала мне…

Давно он не навещал ее дольше, чем на четверть часа: обменяться несколькими словами, отдать указания. И вот — пришел. В эту ночь ей было хорошо, как никогда в жизни, девушка почти позабыла, кто рядом с ней, больше не ощущала себя в ловушке. О соседке тоже позабыла напрочь, наверное,

будь она мертвой, также не думала бы. А еще с Энори девушка не мерзла совсем, а ведь в обычные ночи и под одеялом стучала зубами. Сейчас же ледяной ветерок пробирался в щели, касался горячей кожи, и Айсу это нравилось.

Когда раздался удар гонга, предвещающего рассвет, Энори велел собираться.

— Далеко?

— В предместье.

— Но меня хватятся. И потом… вы поможете мне вернуться?

— Я всегда тебе помогаю…

Айсу привыкла уже выходить по ночам — но ни разу не покидала самого дома, не видела спящего города. Охранники у ворот скучали, без азарта играли во что-то настольное, устроившись в небольшой беседке. Ее со спутником, как и надеялась, не заметили. Дверь калитки легко отошла, пуста была улица. Сам город уже просыпался понемногу, и светлело: марево облаков затянуло небо, но лежащий повсюду снежок помогал одолеть темноту.

Недалеко от ворот сонный человек держал за узду такую же сонную лошадь. Поедем верхом, поняла Айсу. Она побаивалась лошадей, в седле не сидела ни разу. Когда очутилась в нем, ощутила, как дышит большое животное, чуть подрагивают бока; согнулась, вцепилась в седло. Когда Энори оказался позади девушки, стало легче — он-то сумеет совладать с конем. Копыта негромко постукивали, снег приглушал звуки — никто из дома не проявил интереса к всадникам, проехавшим мимо ограды.

Из города их выпустили свободно — ворота уже открылись, в город шли пока еще редкие путники, рабочие и торговцы-крестьяне с небольшими тележками, из города выезжали всадники-вестники с письмами, а также паломники выходили, направляясь в Храмовую Лощину.

Айсу ни разу не была за стеной, она и город-то знала плохо, хоть родилась не в господском доме. Не очень удобно было сидеть, но любопытство все пересиливало, пока что готова была ехать хоть круглые сутки без остановок.

— Около часа, — голос над ухом разбил ее мысли, как рыбка разбивает водную гладь, выпрыгивая наверх.

В маленьком уединенном домике недалеко от обочины их встретила древняя с виду, полуслепая служанка с добрым лицом.

— Больше ты не нужна, — сказал ей Энори. — Выходи к дороге, скоро тебя подберут, — вложил ей в руку холщовый мешочек: не то деньги там были, не то еще что.

— Спасибо, добрый молодой господин, — прошелестела старуха, ковыляя, перебралась через порог, черным пятном заколыхалась на снежной дорожке.

Айсу ощутила взгляд, направленный в спину, испуганно обернулась. Две девочки лет восьми стояли в дверях ближней комнаты, одинаковые, как половинки одной сливы, ухоженные, гладкие — балованные дочки. Держались за руки. Заулыбались, глядя поверх ее плеча; Айсу на миг подумала, что пришел кто-то, или та старая служанка — похоже, нянька — вернулась. Но нет, смотрели близняшки на ее спутника. А у него лицо было странным, так раздумывают, шагнуть ли на тонкий лед, или обойти лучше. Поманил девочек за собой — те охотно пошли, скрылся

в глубине дома, дав Айсу знак ожидать.

Надо же, подумала юная служанка. Видно, и впрямь он умеет с детьми… ведь маленький господин Тайрену был привязан к нему.

Он вернулся один. Девушка рада была бы подслушать — частенько занималась этим в доме, но с ним… нет уж, себе дороже.

Но спросила, когда вернулся:

— Что вы хотите делать?

— Ты, может быть, слышала сказки о том, как тори-ай, чтобы уничтожить, вселяют в какое-нибудь животное. Для обряда нужно дитя, только оно может позвать так, что нежить откликнется. Душа на душу — такой обмен я хочу провести. Ведь собака или иной зверь хороши тогда, когда хочешь избавиться от тори-ай… я же создам себе помощника.

— Помощника?

— Острозубая нежить куда опасней сабли или стрелы.

— Вам для этого нужны девочки госпожи Истэ? — с опаской спросила Айсу.

— Да.

— Обе?

— Хватило бы и одной, но… — Айсу почудилось сомнение в его голосе, а Энори уже заключил: — Пусть будут обе.

— А в сказке… — девушка поколебалась, но спросила все-таки: — Я слышала разное. В некоторых дитя остается в живых, но во многих…

— Тебя это не должно волновать.

Прибавил задумчиво:

— Пока я не увидел близнецов, я как-то не думал… Это ведь не просто два ребенка, их связь куда теснее, они почти одно целое. Да, я мог бы найти таких же и здесь, теперь и искать не надо.

— А в чем моя роль?

— Ты поможешь мне. В конце концов, их двое, с двумя испуганными детьми может быть очень непросто.

Заметив, видно, что Айсу жаждет продолжения, улыбнулся краешком рта, совсем не так искренне, как обычно:

— Пожелай мне удачи, что ли.

Он велел Айсу зажечь огонь в очаге, и, когда оранжевые язычки заметались, охватили поленья, поднес руку к ним. Айсу ойкнула, чуть не ухватила его за рукав. А он, похоже, забыл про всех них, и про то, что затеял — улыбался пламени. Девушка ощутила что-то вроде гордости, глядя на Энори. Да, он вызывает страх, но… он с ней. Говорит откровенно, делится планами, просит помощи. И он красивый, как снежные духи. Только те боятся огня…

Закрыл ставни единственного окна, опустил занавеску — темно было бы, если б не пламя.

— Что это? — Айсу, осмелев, достала из сумки легкий сверток. В нем что-то сухо хрустнуло, похоже на листья.

— Кое-какие травы. Непросто оказалось достать, — в голосе появилась самая капелька яда: — В моем цветнике было лучшее, еще б его не сожгли. Хорошо хоть книга нашлась, по которой стало возможно отыскать замену.

Уже привел девочек, о чем-то шепотом говорил с ними, держа каждую за руку. Они не казались испуганными, плохо понимали, что происходит — верно, дал им некое зелье.

— Что велите мне делать?

— Там, в сумке, найдешь амулет-коори, обмотай девочкам запястья шнурком, чтоб был на обеих и не свалился.

Исполнила; Энори задумчиво оглядел девушку, сказал сесть в угол и помалкивать. Озадаченная, немного разочарованная, она отошла. А Энори бросил сухие листья в очаг, те вспыхнули оранжево-синим. Терпкий дым поднялся неприятным бесформенным облачком, пополз по углом. Девочки, которых позвал, зажгли свечи от очага, по одной на каждую. А угли… погасли. Будто ледяной ветер дунул на них.