Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв.
Шрифт:
«Вы бы, паны рады, светские и духовные, смолвившись между собою и со всею землею, о добре христианском порадели, нашего жалованья к себе и государем нас на Корону Польскую и Великое княжество Литовское похотели, чтоб этим обоим государствам быть под нашею царскою рукою is общедательной любви, соединении и доконча-нии; а мы ваших прав и вольностей нарушать ни в чем не хотим, еше и сверх прежнего во всяких чинах и вотчинах прибавлять и своим жалованьем наддавать хотим».
Кроме того, Годунов от имени паря Федора обещал уплатить все долги частным лицам, сделанные Баторием для содержания
О будущем местопребывании короля Польского, великого князя Литовского, царя «всея Руси» Федора в грамоте говорилось, что он поочередно будет жить то в Кракове,»го в Вильно, то в Москве. В Польше же и Литве будут по-прежнему управлять радные паны и сноситься с иностранными послами по второстепенным делам. С наиболее важными делами послы должны будут ездить к царю Федору, где бы он ни был в это время, а с ними вместе по два рад-пых пана от Польши и от Литвы.
Это посольство встретило в Варшаве радушный прием со стороны многих светских аристократов. Но Борис Годунов повторил ошибку Ивана IV. Литвинским и польским панам нужны были в первую очередь не обещания, пусть даже вполне реальные и приемлемые, а наличные деньги. К московским послам явились по-
сланцы от литовской партии, воевода трокский Ян Глебович и воевода виленский Криштоф Радзивилл. Они прямо сказали:
«Надо было вам промыслить сейчас же выдать с тысяч двести рублей для того, чтобы нам людей от Зборовского и от воеводы познанского Гурки, и от канцлера Яна Замойского приворотить к себе на выбор вашего государя. Как увидят рыцарские люди гроши вашего государя, то все от Зборовских и от канцлера к нам приступят, а только деньги не промыслить, то доброму делу не бывать, и будут говорить про вас все: что же это за послы, когда деньгами не могут промыслить»...
Послы ответили, что царь государства не покупает, но если он будет избран, то послы займут средства и дадут панам 60 тысяч польских золотых. Паны резонно указали, что для подкупа нескольких десятков знатнейших магнатов этого мало. Тогда послы увеличили сумму до 100 тысяч, но представители «литвы» не согласились и с этим.
Кроме того, их весьма и весьма интересовал вопрос о пожалованиях землей:
«Царь обещал давать шляхте землю на Дону и Донцу; но в таких пустых местах какая им прибыль будет?... У нас за Киевом таких и своих земель много... Будет ли государь давать нашим людям земли в Московском государстве, в Смоленске и северских городах?»
Послы ответили уклончиво:
«Чья к государю нашему служба дойдет, того государь волен жаловать вотчиною и в Московском государстве». л
Все же, несмотря на отсутствие денег для подкупа и твердых обещаний раздачи земель, среди литвинской шляхты сторонники царя Федора оказались в большинстве, а среди польских шляхтичей таковых было чуть менее половины. Совершено иначе обстояло дело среди магнатов и вельмож. Там московским послам выставили три обязательных «идеологических» условия: 1) чтобы Федор Иванович короновался в соборном костёле в Кракове; 2) чтобы в титуле он именовался сначала королем Польским, затем великим князем Литовским, ауже потом царем Московским; 3) чтобы он объявил о согласии
Разумеется, посланцы Москвы отвергли все три условия. Остается лишь удивляться: на что, собственно, надеялись Борис Годунов и его ближайшие помощники, инструктируя своих посланников?!
В итоге 9(19) августа 1587 года сторонники Яна Замойского провозгласили королем Сигизмунда III Ваза. Группировка во главе со Зборовским, в свою очередь, объявила королем эрцгерцога Мак-
симилиана. Разумеется, все это прошло далеко не мирно. Баркула-бовская летопись свидетельствует:
«На том же зьезде было немилостивые посварки и забойства, выличи-
ли на том сейме невинне забитых семьсот голов».
Оба новоизбранных короля поспешили прибыть к месту «постоянной работы». Максимилиан с австрийцами осадил Краков, но штурм был отбит. Сигизмунд III высадился в Данциге и с войском пошел к Кракову. Население столицы открыло ему ворота. Сигизмунд вошел в Краков и немедленно короновался.
Тем временем коронный гетман Ян Замойский со своими сторонниками дал сражение Максимилиану при Бычине в Силезии. Австрийцы потерпели поражение, сам эрцгерцог попал в плен. Лишь в начале 1590 года поляки отпустили Максимилиана домой, взяв с него клятву на Библии не претендовать более на корону Речи Посполитой.
Замойский торжествовал. Он строил обширные планы того, как поляки, литвины и шведы совместно обрушатся на Москву и завершат дело, начатое Баторием: навсегда сокрушат могущество этих «крещеныхтатар». Однако Замойский жестоко ошибся. Сигизмунд оказался человеком высокомерным и неблагодарным. В то время его по-настоящему интересовали лишь одна проблема: судьба отцовского трона в Швеции. Он проявил такую холодность к старому канцлеру, стараниями которого был избран, что Замой-скому пришлось на некоторое время удалиться отдел.
В ноябре 1592 года умер шведский король Иоганн III — отец Сигизмунда. Сын приехал в Швецию и короновался. Однако на родине особой популярностью он не пользовался. Энтузиазм населения упал до нулевой отметки, когда Сигизмунд женился на католичке — австрийской принцессе.
После отъезда Сигизмунда назад в Польшу, реальная власть в Швеции быстро оказалась в руках его дяди, герцога Карла Зюдер-манландского, или Сёдерманландского (1550—1611). Тогда Сигизмунд попытался силой утвердить свои права, но в 1598 году дядя наголову разбил его в битве при Стон*гебру. С того момента Карл Зюдерманландский стал фактическим правителем Швеции. В 1604 году риксдаг избрал его королем под именем Карла IX.
БРЕСТСКАЯ УНИЯ 1596 ГОДА И ЕЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОСЛЕДСТВИЯ
Люблинская уния, соединившая Польшу и Литву в рамках конфедерации, создала предпосылки и для церковной унии. Еще в 1577 году, в самом начале правления Стефана Батория, польский
иезуит Петр Скарга издал книгу «О единстве церкви Божией и о греческом от сего единства отступлении». Две первые части книги представляли историческое и догматическое исследования о разделении церкви, третья часть содержала обличение православного духовенства и конкретные рекомендации властям Речи Посполитой.126