Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв
Шрифт:
Ведущую роль в этом правительстве играл Кузьма Минин. Нижегородский мещанин получил необычный, но внушительный титул — «Выборный всею землей человек». Фактически, он являлся премьер-министром. Минин даже завел собственную печать, на которой была изображена фигура античного героя, сидящего в кресле и держащего в правой руке чашу. Рядом с креслом стояла амфора. Все это символизировало смысл его деятельности — собирание и хранение государственной казны.
Пожарский и Минин понимали, что идти из Ярославля прямо к Москве — это значило погубить войско в противоборстве с казаками Трубецкого и Заруцкого (если не физически, так морально), а им самим,
Напротив, оставаясь в Ярославле почти четыре месяца, они посылали в разные стороны отряды, которые, действуя совместно с населением, установили во многих городах власть земского правительства. Но главное, пребывание в Ярославле позволило им удвоить численность Второго ополчения за счет дворян, служилых, земских и посадских людей северо-западных районов страны, хорошо обеспечить их продовольствием, оружием, порохом, деньгами. Даже отдаленные области Поморья, Урала и Сибири слали деньги и своих представителей в Ярославль.
Тем временем шведы, создавшие в Новгородских землях марионеточное «Новгородское королевство», стали настойчиво требовать признания московским царем шведского королевича Карла-Филиппа, ранее приглашенного на царство. Формально его кандидатуру выдвинуло новгородское боярство и купечество.
Чтобы «избежать крупномасштабной войны со Швецией, Пожарский, Минин и «Совет всея земли» дали согласие, однако с двумя обязательными условиями: принц должен приехать в Новгород и принять православие, а затем жениться на девушке из русской знатной семьи. Как известно, пока шведский претендент долго думал и столь же долго собирался в путь, в Москве в январе 1613 года успели избрать Михаила Романова.
Разумеется, кроме светской власти в государстве должна быть еще и власть духовная. Для созыва Большого церковного собора тоже требовалось время, поэтому в Ярославле появился Духовный совет, который возглавил Кирилл, бывший митрополит Ростова Великого. Это тот самый Кирилл, которого без всяких оснований сместил с митрополии Григорий Отрепьев, дабы поставить вместо него своего благодетеля Филарета Романова. С лета 1606 года Кирилл жил в Троице-Сергиевом монастыре.
Выбор Кирилла не был случаен. В январе 1612 года в кремлевском Чудовом монастыре умер патриарх Гермоген. Филарета Романова, находившегося под арестом в далеком Мариенбурге, патриархом в Ярославле тогда не считали. Согласно церковному обычаю, следующим по старшинству после патриарха был новгородский митрополит, однако новгородский митрополит Исидор оставался в русско-шведском Новгородском королевстве. За ним следовал казанский митрополит Ефрем, чье присутствие крайне требовалось в Казани, где имела место сложная политическая обстановка, обусловленная действиями здешнего воеводы Н. М. Шульгина. За ним по очереди шел ростовский митрополит. Вот так в Ярославле появилась своя церковная власть, а под рукой у Минина и Пожарского оказался почти неоспоримый кандидат в патриархи.
Ярославское правительство учредило новый государственный герб с изображением льва. На большой дворцовой печати были изображены даже два льва, стоящих на задних лапах. С одной стороны, появление нового герба объяснялось тем фактом, что все три самозванца использовали двуглавого орла, герб Московского государства с времен Ивана III. Но с другой стороны, новый герб чрезвычайно напоминал герб князя Пожарского с двумя львами. Его самого теперь именовали «воевода и князь Дмитрий Михайлович Пожарково-Стародубский».
В отношении Первого ополчения Минин и Пожарский вели гибкую политику, благодаря которой им удалось избежать не только войны, но даже официального разрыва между ополчениями. Несколько упрощая, ситуацию весны
Так, в апреле к Суздалю подошел отряд князя Романа Петровича Пожарского, и атаманам братьям Просовецким пришлось уносить ноги. В мае воевода Иван Наумов прибыл к Переяславлю-Залесскому, и казаки снова бежали без выстрела. В Пошехонье отправился отряд Лопаты-Пожарского. Он выбил оттуда «воровских» казаков. Их атаман Василий Толстой бежал в Кашин, где сидел воевода от Первого ополчения Дмитрий Черкасский. Недолго поразмыслив, Черкасский перешел на сторону Пожарского. Торжок и Владимир тоже подчинились «Совету всея земли». В мае тот же Дмитрий Черкасский выбил казаков из Углича. Четыре атамана сразу перешли на его сторону, к остальным пришлось применить силу.
Многим в Ярославле уже казалось, что пройдет еще немного времени, и Земский собор изберет Дмитрия Михайловича царем, а митрополит Кирилл станет патриархом. После этого вся дальнейшая история Московского государства пошла бы по другому пути. Однако судьба распорядилась иначе. В июле 1612 года на Москву двинулось из Литвы войско литовского гетмана Я на Карла Ходкевича, знаменитого своими победами над шведами.
Пожарскому и Минину пришлось делать трудный выбор. Идти к Москве означало своими руками губить тот план взятия высшей государственной власти, который уже был на грани успеха. В Москве им волей неволей пришлось бы сотрудничать с Трубецким, Заруцким, их ближайшими сподвижниками, признать их легитимность, разделить с ними плоды победы. Что собой представляла эта публика, Пожарский и Минин прекрасно знали. С другой стороны, в Москве неизбежно пришлось бы иметь дело с наивысшими боярами, превосходившими их знатностью происхождения, родственными связями, огромными богатствами.
Но и спокойно ждать в Ярославле того, как Ходкевич разгонит казаков и деблокирует гарнизон Гонсевского, тоже было нельзя. Это могло сильно скомпрометировать Второе ополчение, особенно его вождей, в глазах всего общества. В конце концов, население страны хотело видеть изгнание чужеземцев, ради чего создавалось земское войско, тогда как амбициозные планы Пожарского и Минина людей не интересовали.
Узнав о походе Ходкевича, в Ярославль срочно приехал келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын, который долго уговаривал Пожарского и Минина. Из двух зол пришлось выбирать меньшее, и они, скрепив сердце, приказали готовиться к походу на Москву.
Однако Пожарского ждали в Москве далеко не все. «Боярин» Заруцкий люто ненавидел прославленного воеводу. По его приказу в Ярославль прибыли двое казаков — Обреска и Степан. Им удалось вовлечь в заговор смолянина Ивана Доводчинова, какого-то человека по прозвищу «Шанда» и рязанца Семена Хвалова. Последний был боевым холопом Пожарского. Заговорщики решили убить князя, когда он будет осматривать новые пушки на центральной площади Ярославля.
В тесноте толпы казак Степан попытался ударить князя ножом в живот, но его толкнули и он попал в бедро стоявшего рядом ополченца. Степана схватили. Под пыткой он назвал своих товарищей, которые тоже во всем признались. Заговорщиков заключили в тюрьму. Позже они покаялись и были прощены по просьбе Пожарского.