Воющие псы одиночества
Шрифт:
– Значит, договорились? Завтра я жду вас ровно в восемь возле метро, у цветочного киоска. Придете?
– Куда ж я денусь?
– сквозь зубы пробормотала Лиля.
– Мне все равно в метро нужно войти.
– Ой, не хитрите, Лиля!
– он весело рассмеялся.
– Вы легко можете пройти к входу с другой стороны, да так, что я вас и не замечу. Не обманете?
– Нет, - сухо ответила она.
Поезд качнуло, Кирилл подался к ней, и на Лилю повеяло его туалетной водой, горьковатой, с явственным запахом полыни. Запах ей понравился. Ах, как банально заканчиваются девичьи мечты…
Поезд, остановился на «Комсомольской», на несколько секунд
– Погодйте-ка, Лиля, - снова заговорил Кирилл, - вы сказали, что учитесь где-то на Шаболовке?
– Да, в Конном переулке, а что?
– Так я же работаю на Большой Тульской! Как же я сразу-то не сообразил? Это совсем рядом. Давайте я буду по утрам отвозить вас в институт на машине, а? Во-первых, у меня появится твердая гарантия, что вы не проскользнете мимо меня в метро, а во-вторых, вы своей улыбкой подарите мне удачу на весь день, а сами взамен получите хоть какую-то компенсацию. Не будете давиться в метро, да еще с пересадками, а доедете с комфортом, машина у меня хорошая.
Лиля вяло согласилась: какой смысл в этих совместных поездках, если она ему ни капельки не нравится? Но, с другой стороны, если машина у него и в самом деле хорошая, то это будет круто - подкатить к институту на дорогой тачке, а то она как белая ворона среди сокурсников, большинство из которых или ездит на собственных машинах, или их привозят. Да и Кирилла не стыдно продемонстрировать, пусть все думают, что у нее такой роскошный ухажер или даже бойфренд, не станет же она всем и каждому объяснять, что ездит в его машине исключительно в качестве талисмана,
И в пятницу утром она без колебаний села в серебристый «Сааб», припаркованный у цветочного киоска.
– Лиля - это Елизавета или Лидия?
– спросил Кирилл, когда они выехали на Третье транспортное кольцо.
– Елизавета.
– И вам нравится, что вас называют Лилей?
– Не знаю, - она пожала плечами, - я привыкла. Вообще-то до школы я была Лизой.
– А что случилось в школе?
– поинтересовался он.
– В нашем первом классе оказалось три Лизы, и учительница сказала, что одна из нас так и останется Лизой, а две другие девочки будут Лилей и Ветой, чтобы не путаться. Мне тогда ужасно понравилось имя Вета, мне и в голову не приходило, что можно из Елизаветы сделать Вету, и я страшно хотела, чтобы Вета досталась
– А вы не пробовали отстаивать свой интерес?
– Это как?
– удивилась Лиля.
– Ну, сказали бы учительнице, что хотите быть Ветой, настаивали бы, может, даже расплакались… Нет?
– Нет, - призналась она, - до такого я бы не додумалась. Для меня всегда слово старших было законом, а уж слово родителей и учителей тем более. Я никогда никому не перечила. Меня так воспитали.
– То есть вы послушная?
– уточнил Кирилл с лукавой улыбкой.
– Скажем так: я разумная ровно настолько, чтобы не идти на открытые конфликты со старшими. Годится?
– засмеялась Лиля.
– Вполне. Хотите, я буду называть вас Ветой?
– Да нет, не нужно, я привыкла быть Лилей.
И вдруг ей стало страшно. Они мчались по Третьему кольцу, и Лиля с ужасом подумала о том, что сидит в машине с совершенно незнакомым человеком, который может завезти ее куда угодно. Всю жизнь она знала, что нельзя ни уходить, ни уезжать с незнакомыми дядями и тетями, и вообще нельзя знакомиться на улице и в транспорте, потому что можно нарваться на мошенника, негодяя или убийцу, причем любого пола. Что же она делает? С ума сошла, что ли?
Третье кольцо открыли относительно недавно, и если Лиле прежде доводилось ехать в институт на такси или с отцом, то дорога пролегала через Садовое кольцо, мимо Даниловского универмага, по Большой Тульской и дальше переулками. По Третьему транспортному ей ездить пока не приходилось, и она плохо понимала, куда ее везут и вообще в ту ли сторону. С городской топографией у Лили Стасовой было более чем неважно, и не спасали даже голубые информационные щиты, потому что она плохо понимала, в какой части Москвы находятся Волгоградский проспект и проспект Андропова. В метро она ориентировалась прекрасно, но карту города представляла себе весьма приблизительно.
– Я не очень понимаю, где мы едем, - осторожно произнесла она.
– А вон видите указатель? Большая Тульская и Варшавское шоссе.
И в самом деле, голубой щит приблизился, и Лиля смогла прочесть, что до поворота на Большую Тульскую осталось пять километров. Ей стало немного спокойнее. Но все равно по Третьему кольцу ехать страшно, ведь на обычной улице можно при необходимости выйти из машины, под любым предлогом попросить остановиться и выйти, а здесь? Нигде не остановишься и никуда не денешься.
Кирилл будто прочел ее мысли.
– Лиля, давайте договоримся сразу: я за вами не ухаживаю и сомнительных предложений вам делать не собираюсь. Вы, безусловно, очень привлекательная девушка, если говорить о вашей внешности, но в вас есть то очарование, которое с внешностью никак не связано. И это очарование заставляет меня стремиться к общению с вами, а не к сексу. Вы меня понимаете?
– Нет, - резко ответила Лиля.
Конечно, ей стало легче, что и говорить. Он не собирается делать сомнительных предложений, он не, пригласит ее в подозрительный ночной клуб, как тот мерзкий приставала-маньяк, и не позовет на квартиру к приятелю якобы что-то там смотреть или слушать, и вообще… Но ей так хотелось ощутить свою женскую привлекательность, поверить в нее! Ей хотелось, чтобы за ней ухаживал этот красивый взрослый мужчина, а не сопливые однокурсники с рублем в кармане и вечным нытьем на тему «помоги навалять реферат». А Кирилл сразу дал понять, что именно женская привлекательность в ней для него несущественна. Хорошо это или плохо?