Воздух, которым мы дышим
Шрифт:
Тесса
Вероятно, не стоит выплескивать свой гнев на завтраке, но я не могу по-другому. Я раздраженно орудую венчиком в миске с яйцом, зеленым луком, перцем и нарезанными кубиками помидорами, стараясь не обращать внимания на письмо, лежащее на столе. Но я не в силах игнорировать слова, написанные синими чернилами. Меня, словно по волшебству, снова и снова тянет к ним, хотя уже дважды прочитала их. Хотя они и дружелюбны, но я чувствую себя преданной ими.
Я отставляю миску в сторону и сажусь за стол, беру письмо
«Милая Тесса,
если бы в этом мире было больше таких людей, как ты, то требовалось бы меньше таких, как я, вынужденных с оружием в руках отправляться на чужбину. Когда я появился перед твоей дверью, тебе следовало не открывать мне. Тебе так же не следовало давать мне приют. Я не имею права благодарить тебя тем, что жажда твоих прикосновений, возьмет верх над моей стойкостью.
Это не должно быть оправданием, но мы оба понимали, что придет день, когда я уйду, потому что мой дом — теперь твой дом, а я лишь незваный гость. Это правильно, что теперь этот дом твой, это ранчо — твое место, каким оно было для бабушки и дедушки, и я рад, что у тебя есть Джордж.
Спасибо за твою близость, твое тепло и за то, что это позволило мне почувствовать себя лучше. Спасибо за видео, я надеюсь, что журналисты больше не будут досаждать звонками, и тебе не придется беспокоиться о том, что Джордж подстрелит одного из них. Спасибо за твою дружбу, которая, как мы оба знаем, сработает, только если между нами окажется половина страны. Всего на милю меньше, и я не смогу быть достаточно сильным, чтобы просто оставаться твоим другом.
Лиам»
Нет, я плачу не потому, что Лиам ушел или из-за того, что он написал. Я плачу, потому что зла, разочарованна и испытываю скорбь, а мое сердце бьется с таким трудом, как будто ему приходится прокачивать через тело кашу вместо крови. Я плачу, потому что чувствую себя одинокой и покинутой, и потому что никогда не увижу его снова. Я плачу, потому что у меня была глупая идея быть с ним «просто друзьями». Как же это было глупо! С того момента, как я открыла дверь и увидела его перед собой, не было ни секунды, когда мы были просто друзьями. Я окончательно скомкиваю письмо и выбрасываю его, не глядя куда. Главное — с глаз долой.
Когда слышу, как открывается входная дверь, то с надеждой вздрагиваю, хотя прекрасно понимаю, что это может быть только Джордж, пришедший на завтрак, который я даже не приготовила.
— Завтрак еще не готов, — говорю я, не поднимая глаз, выливая содержимое миски в сковородку, которая уже ждет на плите, а затем беру бекон и кладу его во вторую сковороду.
— Значит, он-таки ушел.
Меня передергивает, когда слышу этот голос, и я почти роняю лопаточку.
— Что ты здесь делаешь? — вылетает изо рта, и я смотрю на Марка, который стоит в дверях кухни, засунув обе руки в карманы джинсов.
— Не знаю, может быть, я здесь, чтобы извиниться. Может быть, я просто хочу, чтобы мы начали сначала. Я все еще люблю тебя, Тесса.
Он отталкивается
— Это ты говорил вчера, и меня это не интересует, — говорю я, поворачиваясь к омлету, мешая его на сковороде сильнее, чем необходимо. — Не мог бы ты поторопиться, скоро Джордж придет на завтрак.
Несколько секунд все тихо, затем я слышу тихий щелчок и вскоре после этого смотрю в дуло своей собственной винтовки. Именно из-за подобных случаев противники оружия вечно утверждают, что иметь в доме оружие опаснее, чем не иметь: собственное оружие может быть использовано против вас.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, с трудом переводя дух. Откладываю лопаточку в сторону и пытаюсь уклониться от Марка, но я стою, прижавшись задом к шкафчику рядом с плитой, отступать больше некуда. — Марк, это не смешно.
— И не должно быть. Я хочу, чтобы ты выключила плиту и села на стул. Затем ты скажешь мне, где твои ключи, чтобы я мог запереть двери. Мы оба будем сейчас разговаривать, и мы не выйдем, пока не разрешим все наши проблемы и не станем счастливой парой, которой были раньше.
Я с трудом сглатываю комок в горле и дрожащими руками отодвигаю стул, на который только что указал Марк. И пока усаживаюсь, мой взгляд устремляется к двери. Джордж может войти с минуты на минуту. Марк выстрелит в него? Я молюсь, чтобы старик не пришел, и поэтому быстро рассказываю Марку, где он найдет ключи. Будет лучше, если он сразу же запрет двери, чтобы Джордж не пострадал.
— В комоде у двери, оставь ключ внутри, иначе Джордж сможет открыть своим, — хрипло говорю я.
— Ты остаешься сидеть, — угрожает Мрак, направляя ствол мне в грудь. — Я не ручаюсь за то, что произойдет, если ты не послушаешь.
— Я останусь сидеть, — подтверждаю я, подчеркивая свое заявление отчетливым кивком и складывая руки на коленях.
Когда Марк покидает кухню, мой взгляд автоматически перескакивает на блок с ножами, но я не двигаюсь, потому что тихий голос говорит мне, что это Марк, он не причинит мне вреда, и он может видеть меня из прихожей через открытую дверь. Лучше я просто сделаю, что он хочет, тем быстрее все закончится. Марк не сделал бы мне больно, не нарочно. Он хочет поговорить, поэтому мы поговорим, и я использую этот разговор, чтобы успокоить его, затем он уйдет, и все вернется на круги своя.
— О чем ты хочешь поговорить? — спрашиваю я, когда Марк возвращается, чтобы запереть и заднюю дверь. С тошнотой я наблюдаю, как он забаррикадировал дверь стулом. Входную дверь он запер на цепь.
Марк поворачивается ко мне, затем оглядывает кухню, подходит к обоим окнам и, прежде чем усесться на стул напротив меня, запахивает шторы. Он кладет винтовку рядом с собой на стол, взъерошивает свои сальные, непокорные волосы, затем вытирает руки о джинсы и смотрит на меня покрасневшими глазами.