Возгарка II

Ахметшина Ксения

Замусоленный вампир со светлыми патлами хватал запястье перепуганной девчонки. Пропасть… Ярочка казалась едва живой от страха. Её изодранную одёжку покрывала грязь и кровь. Я подавил желание немедленно выброситься на берег и повалить тварь, которая покусилась на мою подопечную.

Но рубить с плеча нельзя, девчонка гарантированно пострадает.

К тому же, я заметил одну странность в облике этого бродяги. Спутанные волосы, грязная кожа и ветхая одежда, буквально расползающаяся в клочья, никак не вязались с полной безволосостью его подбородка.

Сомневаюсь, что обрюзглый урод периодически скоблит его, дабы не отрастить бороду до колен. Скорее навсегда избавился от волосяных фолликул ещё при жизни — так часто поступают чародеи, чтобы лишние хлопоты не отвлекали от исследований и экспериментов.

У Вальдемара рожа такая же гладкая.

На берег я вышел спокойным шагом, стараясь не тревожить водную гладь и полностью подавив собственную магию — что не сложно, ведь её совсем не много. Сапоги утопали во влажной, илистой почве. С меня струями сочилась вода. Наверняка я походил на того утопленника, которого почти век назад выбросило на прибрежные камни. Только выхаркивать воду из лёгких мне больше не нужно. Вместо этого я исторг из них раскатистую злость:

— Отойди от неё.

— Рихард! — срывающимся голосом закричала Ярочка и дёрнулась навстречу. Но сжимавшая её запястье рука не отпустила, а через миг грязный бродяга обхватил девчонку второй клешнёй и прижал к себе.

— Кто такой? Чего надо?! — завопил он, скалясь на меня.

Я заметил его чудовищные, слоящиеся когти — поди с самой смерти не стриг. Сейчас они комкали рубашку Ярки, и я боялся, как бы вампир случайно не прорвал ткань насквозь, а его напряжённая ладонь не проломила ей грудную клетку.

— Девчонку верни, — шагнул я вперёд, истекая водой.

— Девчонку… — отрешённо пробормотал безумец. — Девчонку… — он опустил глаза на неё. Ярочка затравленно подняла голову к нему. — Твоя? — перевёл он взгляд на меня. В глазах вампира читались непонимание и обида.

— Моя, моя, — кивнул я, сделав ещё шаг навстречу и выставляя ладони перед собой. — Теперь отпусти её, и мы уйдём.

— Куда мы уйдём? — ошеломлённо отпрянул сумасшедший, утягивая бедняжку следом. — Альгер никуда не пойдёт. Альгерь живёт здесь. Давно живёт и никуда не пойдёт. Сам уходи!

— Хорошо, можешь оставаться, — до меня окончательно дошло, с каким психом придётся иметь дело. — Только Ярку отпусти. Я её заберу и уведу, потому что она моя, ясно?

— Какую ещё ярку? У меня нет никаких ярок, я скот не держу!

Я остолбенел, только через секунду сообразив, что на радимском словом «ярка» называют молоденьких овечек, телят или козлят — не помню точно. Но если этого хмыря зовут Альгером, он скорее мой соотечественник, чем местный. Может, попробовать поговорить с ним на родном языке?

— Du bist Alger, oder? — начал я с уточнения его имени. — Mein Name ist Richard, und das Madchen in deinen Armen ist Jaromira, — я представился сам и объяснил, как зовут девочку в его руках. — Habt ihr euch wirklich noch nicht kennengelernt? — я поинтересовался, действительно ли они ещё не познакомились.

Он

замер, прислушиваясь. Потом как-то дёрнулся, будто внезапно приобрёл тик. Замотал головой, разбрасывая грязные спутанные пряди, а я вдруг понял, что напоминают его лохмотья…

— Hau ab! — закричал он, чтобы я проваливал, и потащил девчонку за собой, та сдавленно выдохнула. Его выговор отличался от альхардского времён моей юности. — Ich gehe nicht zu ihm zuruck! Nie wieder!

— Хорошо, не надо ни к кому возвращаться, — очень спокойно согласился я, хотя внутри всё клокотало от ярости. Ещё немного и он придушит девчонку, как котёнка — та уже похрипывает. — Оставайся здесь, тебя никто не тронет. А теперь отпусти девочку, она живая, ей нужно дышать.

Он моргнул, перевёл взгляд на свою пленницу и в ужасе ослабил хватку, но не отпустил ребёнка.

— Альгер, — выдохнула Ярочка, — это мой хозяин! Верни меня ему, ты же обещал!

— Обещал, правда, — пробормотал тот. — Альгер обещал… Надо вернуть…

Черты его пострадавшего от алхимических реагентов лица расслабились. Я же, напротив, напрягся, готовясь перехватить малышку, как только тварь отпустит…

Бледные пальцы, кажущиеся слишком длинными из-за когтей, разжались. Я видел, как рванулась вперёд девчонка, как взметнулась её рыжая коса. И успел двинуться навстречу, когда заметил пролетавшую мимо стрелу…

Перехватить её я не успел, только проследил взглядом, как она мучительно медленно вонзается в плечо мёртвого колдуна, пронзая обветшалую ткань и выбивая брызги холодной крови.

Оскал на взбесившемся лице. Босые пятки оттолкнулись от песка. Когтистая рука граблями бросилась вперёд, а голова девчонки опасно дёрнулась назад.

Ублюдок настиг Ярку быстрее, чем она попала в мои объятия и подтянул обратно за косу, будто собаку за поводок. Я резко остановился, из-под сапог взметнулась песчаная дуга. Мышцы заныли от прерванного ускорения.

На миг я решил, что шейные позвонки ребёнка от такого рывка переложились, и всё кончено. Но моя подопечная осталась жива, только страшно таращила янтарные глаза, налитые болью и отчаянием, да хваталась за затылок.

Она снова оказалась в плену чужих рук.

И теперь вампир шипел загнанной крысой, используя её вместо щита, а его глаза ненавидяще сверкали чёрными агатами на водную гладь за моей спиной.

— Не хожу к воде! Не зря не хожу! — он выдернул стрелу. — Больно, как больно!

«Войко, немедленно вели Демиру не стрелять!» — мысленно заорал я.

Оборачиваться не стал, и так ясно, что наше судно успело доплыть. Наверняка мурадец целился упырю в сердце, выжидая подходящего момента, когда Ярка не будет заслонять головой грудь мишени, но взял чуть выше.

Похоже, инициативные товарищи смазали стрелу чесноком — о чем говорил остро-характерный запах и пошедший из раневого канала дымок. Поражённое мясо тихо шкварчало, сосуды и мышцы разъедало и запекало. Такие ранения долго не заживают и доставляют много мучений. А ещё злят…