Возгарка II
Шрифт:
Я выдернул саблю, лезвие рассекло его ладони. Перехватив рукоять двумя руками, очертил круг над головой и вогнал острие в спину твари, пробивая сердце. Упырь заорал, хотя с перерезанным горлом не должен был. Значит, рана успела закрыться. Я перехватил оружие за дужку и провернул клинок, жалея, что не смазал его чесноком. Этот вампир старый и вовсе не голодный, потому быстро восстанавливается. Но теперь от его сердца осталось кровавое месиво…
Патлатая голова упала, тело обмякло, вампир затих, выпустив из лёгких
— Он сдох? — услышал я голос Радека.
— Нет, — ответил я, поднимаясь. — Но сейчас сдохнет.
Выдернув клинок, я занёс его для решающего удара.
Но отсечь голову не удалось.
Клинок высек искры о камни, потому что проклятый мертвяк стал зыбким, будто грязное облако и рассыпался стаей крыс.
— Мразь! — не сдержался я и принялся рубить и топтать их, понимая, насколько это бесполезно.
— Ёпт! — воскликнул Радек.
— Всем назад! Зажигайте фонари, этих тварей нужно сжечь!
Крысы разбегались и пытались собраться в одну кучу, но я не позволял. Сами порубленные тельца быстро восстанавливались. Я перерубил позвоночник одной, раздавил сапогом другую. Через пару секунд обе снова семенили лапками по грязным камням, ведь в масштабах всего разделившегося на части тела такие ранения — пустяк. Будь этот колдун живым, вот тогда другое дело. Но он давно мёртв и отлично умеет восстанавливаться.
Когда забрезжил свет, я перестал давить тварей и позволил им собраться вместе. Схватил фонарь и швырнул в эту груду ползучих тел. Вспыхнуло пламя, на серые шкурки попало горящее масло. Крысы тут же ринулись прочь живыми очагами пожара.
Я отступил. Для вампира огонь слишком опасен, чтобы заигрывать с ним. Если смертный сунет обнажённую руку в костёр, то получит ожог. Да, мелкие волоски опалятся, через некоторое время волдыри пойдут. Если подержать дольше, можно добиться хрустящей корочки. Но если руку в костёр сунет вампир, его конечность подхватит пламя и утащит с собой, будто пропитанная спиртом.
Крысы корчились и с диким писком умирали в огне, но зацепило не всех. Части удалось сбежать, и теперь они собрались вместе, возрождая тело мертвяка.
— Предки… — выдохнул отступивший Радек.
Покорёженный и страшный, упырь разогнул спину. Из одежды на нём остались только подгоревшие штаны, иссушённую кожу покрывали ожоги — память о кусках, сгоревших в обличье мелкого зверья. Он выглядел очень похудевшим, живот ввалился, рёбра торчали, ещё недавно крепкие руки превратились в обтянутые кожей палки с выпирающими суставами плеч и локтей. Его кости стали очень хрупкими, ломкими. От лица остался череп с ввалившимися щеками и горящими в провалах глазниц чёрными угольками. Волосы упырь потерял почти полностью, остался только голый череп с проплешинами вислых прядей.
— Больно… — жалобно булькнул он.
Перчатка скрипнула на рукояти клинка, по лезвию
Я собирался добить тварь.
* * *
«Рихард! Мне страшно! Пожалуйста, сними меня отсюда!» — завопило у меня в голове, заставив сбиться с шага.
— Geh weg!!! — завопил изуродованный вампир, требуя убираться.
Я стиснул челюсти и сделал ещё шаг. Хотелось немедленно броситься и снять девчонку с башни, но я не мог оставить этого недобитка живым со своей командой. Они станут отличной пищей, которая поможет ему начать восстанавливать плоть.
— Прочь! — заорал он, с угрозой подавшись вперёд и раззявив пасть так, что кожа в углах губ порвалась, слезая с иссохших челюстных мышц.
Вмести с его криком в меня ударил поток чудовищной силы. Подобно урагану он подхватил всякий мусор и врезался в меня, заставив напрячься до оскала. Я упирался подошвами, но всё равно уезжал назад, пока упырь орал. До моих ушей доходили обрывочные крики ребят, которых снесло и впечатало в стену.
Scheisse! И чего колдовскую братию вечно тянет поорать с ветерком?! Сперва ведьма, теперь этот. Придумали бы чего новенького!
Ненароком посетила мысль: а если они и в тубусы таким образом ветров нагоняют? Долго орать, поди, приходится. Вдогонку пришла другая мысль: главное, чтоб ветры из них с правильной стороны выходили.
Хорошо хоть на мне чёрный охотничий наряд без треуголки, ещё бы её ловить пришлось.
Когда тварь заткнулась, я оскалился уже иначе и снова стал приближаться. Он рассвирепел и двинул по воздуху когтистой пятернёй. Меня снесло и вышибло дух из-под рёбер. Я тяжело рухнул на спину, но тут же вскочил с места и крутанул саблю, принимая оборонительную стойку.
Демир тем временем обошёл тварь с тыла и снова спустил тетиву.
Упырь вздрогнул, обернулся и зашипел. Стрела застряла между лопаток, но не попала в сердце. Он потянулся, чтобы вытащить её.
— Уходи! Все уходите! — крикнул я, обходя мертвяка по дуге, чтобы встать между ним и Демиром. Тот не стал медлить и поспешил к воротам, как и Радек.
Только сейчас я понял, что Бронислава во дворе нет.
«Ты где?» — тут же бросил я ему.
«Иду за Ярочкой», — коротко ответил старпом.
«Хорошо», — подтверди я, распиная себя, что сам не догадался отправить его за девчонкой, пока разбирался с сородичем.
— Не пущу! — взвыл упырь и вскинул руку.
Тяжёлая решётка упала, перекрывая выход.
— У тебя много, — бросил безумец мне, следя взглядом за моими перемещениями. — Поделись. Отдай двоих, верну твою. Двое без крови — вкусные. Отдай их.
— Нет, — отрезал я, вставая между ним и парнями.
— Но у тебя много! — возмутилась облезлая погань. — Она твоей крови. Отдай этих, без крови, за неё.