Возгарка III
Шрифт:
А Маргюг двинулась к нам с неспешностью древнего титана, которым она и была.
Вернувшись к девчонке, я намертво вцепился в вантину и велел:
— Яра, сейчас мы подождём, чтобы она подошла поближе, и ты ударишь. Ты можешь её убить! И ты сделаешь это! — на самом деле я в это не верил, но пытался вселить уверенность в девчонку, ведь она — наш главный калибр.
И я почувствовал жар.
Хрупкое тело девчонки начало накаляться, будто домна, в которую подбросили угля. Инстинкт подсказал немедленно отстраниться и спасать свою немёртвую плоть от огня,
Маргюг приближалась. Горбы её хвоста уже перекатывались под судном, но богиня холодных северных штормов не пыталась нас перевернуть. Нет, её целью было забрать рыжий трофей, а не убить. Не ясно, если честно, как она собирается транспортировать Ярку к моему дядюшке, но наверняка как-то справится.
— Жди, — велел я возгарке, чувствуя, что та уже едва держится и дрожит от призванной магии. Я не видел её глаз, но знал, что они источают пламя. Воздух вокруг колебался от жара. Конвекция шевелила волосы. И только сырость не позволяла древесине фальшборта обуглиться. Ливень и брызги солёных волн — они помогали пиромантке немного остудиться хотя бы снаружи. Представлять, что сейчас творится у девчонки внутри, я не хотел. Просто надеялся, что она переживёт раскрытие собственной мощи.
Голова Маргюг, так сильно напоминающая пучеглазую рыбину, была уже рядом. Её зенки светились голубоватым огнём истинно морского создания, а на чешуе я заметил наросты из ракушек, как у днища нашего судна. Не следит барышня за собой.
— Жди! — повторил я подопечной. — Рано!
Она прикусила губу — я ощутил запах крови. А детские пальцы вцепились в рукав моего кафтана, ткань начала обугливаться, но я не ощутил боли, только тепло.
Мысленно я отдал распоряжение Войко, а затем, когда когтистая лапа с перепонками между пальцев потянулась к судну, скомандовал одновременно всем:
— Огонь!!!
Грохот пушек слился с яростным криком девчонки. Сжавшаяся до предела за время ожидания пружина распрямилась одним рывком. Безумный свет залил повелительницу океана. Пламя окрасило подбой облаков в багровые тона разрушения. Маргюг завыла и голос её сливался с голодным рёвом огня.
Грозовое величие морского исполина, несокрушимость, власть бури, могущество океана… И рыжий ребёнок против твари, которая древнее письменной истории.
Пафос происходящего словами не передать.
Безумный, исступляющий крик рвался из лёгких возгарки. Она отдавала всё, что могла. Всё, что успела накопить, пробудить или призвать. В такой момент, когда нервы мага натягиваются готовыми к разрыву нитями, а сердце колотится с предсмертным отчаянием, всегда есть шанс погибнуть от банального разрыва сосудов головного мозга, да и помянутое сердце может не выдержать нагрузки.
Высокий девчачий крик сливался с бешеным куражом пламени. И то терзало плоть вековечного чудовища. Обугливало чешую. Тварь металась, заставляя
Мы ещё не перевернулись, остальное я предоставил Войко.
Яре удалось не задеть бригантину. Она высвободила магию, но та переродилась в раскалённую смерть уже далеко за бортом. Я с содроганием смотрел, как исполина в рыбьей чешуе окутывает пламя. Змеи-волосы шевелились так, словно пытались сбежать из пекла отдельно от хозяйки. Возгарка превратила штормового духа в огромный огненный шар. Даже болтающиеся из стороны в сторону сиськи, размером чуть ли не с наш корабль, скрылись за оранжево-жёлтой пеленой озверевшего пламени.
Противостояние двух стихий. Воды и огня. Безумие первозданного хаоса. Раскаты грома, завывание ветров. Ужас, величие и красота — всё смешалось на этом театре войны под клубящимися тучами, которые и сами уже не понимали, где граница между ними и сдуревшими водами.
Пламя жрало титана. Огонь побеждал.
Что-то в недрах моего мозга твердило, что это невозможно. Не может девчонка с едва пробудившимся даром вытворять такое. И что будет, когда она вырастет? В какое несокрушимое чудовище превратится?
Однако сейчас её силы не хватило, чтобы уничтожить стихийного монстра, который гораздо старше и, блин, крупнее.
Маргюг рухнула под воду. На миг мне даже показалось, что она померла.
Но нет, просто ей не сразу хватило мозгов, чтобы понять: огонь можно погасить.
Ярочка тяжело дышала и шмыгала носом, но не потеряла сознание, а потому дёрнулась от страха и неожиданности, когда исполинская тварь восстала из пучин.
Чешуя местами обуглилась, но мёртвой русалочка не казалась.
Шевелюра из щупалец-змей гневно шевелилась, а глаза продолжали гореть синевой. Она снова отверзла пасть в неистовом рёве, достойном зверя, но не божества. Я заметил нитку слюны, протянувшуюся от верхнего клыка к нижнему, а розовый язык хищно изогнулся.
Затем она резко дёрнула головой вперёд, и из её глотки выпросталась широкая струя блевотины. Обдало всю палубу вместе с мачтами и убранными по-походному парусами. Нестерпимый запах полупереваренной рыбы заполнил мироздание.
— Ой… фу-у-у… — Ярочка с отвращением тряхнула руками, а я сплюнул кусочек, попавший на губы.
— Ты сможешь ещё жечь? — спросил я, пытаясь не думать о произошедшем.
— Не знаю! Блин, гадость-то какая!
— Яра, сосредоточься.
Кислый привкус на губах заставлял мой собственный желудок подкатываться к глотке. Пришлось напомнить ему, что он находится в теле живого мертвеца и обязан вести себя подобающе. А вот Ярочку всё же вывернуло — за борт. И она не единственная, кому стало плохо от проделки Маргюг.
Ну а та снова опустилась под воду. Нас повлекло следом, но не затянуло. Кстати, море стало вести себя спокойнее после того, как его штормовая повелительница получила леща.