Вожак кочевников. На службе его светлости. Сборник
Шрифт:
– Мы хотим сражаться, – продолжил мой учитель, – но нам не хватает вожака. Племя в упадке, старейшина Нач умер. Нужно воссоединить племя, покарав предателей. А для этого нужен вожак.
– С вами Квиз, – отозвался я. Мой голос был чужим, как будто отвечал не я.
– Орки, – вступил в разговор Квиз, – хорошие бойцы. И я могу ими командовать. Но не могу командовать людьми. А сейчас нам нужен не обычный командир. Нам нужен обладатель Великого Символа Власти.
– А… – я кивнул головой. Разговор был для меня непонятным, возможно, я тогда еще не оправился от потрясения. Мне было непонятно, зачем они обратились ко мне. Теперь все прояснилось. Я
Я расстегнул ожерелье и протянул его Маклаю.
– Держи, – сказал я. – Пусть оно тебе поможет.
Я опустил голову, возвращаясь к своим мыслям. Но ожерелье так и повисло в моем кулаке.
– Нам нужно не только оно, – объяснил Маклай. – Нам нужен его обладатель. Ты.
Туман рассеялся, мысли разлетелись в стороны. Я поднял глаза на друзей. Что ж это такое, почему опять я?
– Я не вожак! – крикнул я. – Я не могу вести вас в бой. Это не мое дело, разве вы не понимаете? Это же бессмысленно. Даже если мы победим, что будет дальше? – я все выкрикивал слова, иногда не связанные между собой, мои мысли спутались. Наконец, мне удалось изложить все вкратце: – Самый мудрый кочевник, которого я знал, мертв. Вокруг идет война между братьями, которые не поделили власть. Все это – кошмар! Кошмар! И я не могу его исправить. Что вы хотите от меня? Чтобы я ни сделал, все это бессмысленно.
– Это не бессмысленно, – неожиданно резко оборвал меня Маклай. – Ты боишься, ты перестал верить, что все можно исправить. Но только ты и можешь помочь все исправить. Ты – законный обладатель Символа Власти! Пусть ты не веришь в его значение. Пусть не верит Тамур, не верит старейшина Трей, не верят все остальные предатели. Мы верим. Потому что в него верил Леро Первый. Он оставил его, чтобы племя встало на ноги. А это значит, что должны прекратиться ненужные войны, убийства, зверства. Все то, о чем ты говоришь.
Я поник головой. Как мне не хватало того, что было у них. Веры в победу. Веры в Символ Власти. В то, что он поможет. «Если они так уверены, – вдруг подумал я, – может, они правы? Может, еще есть надежда?»
– Ночью, – продолжил Маклай более спокойно, – Тамур разгромил деревню недалеко отсюда. Ту, которая называлась «Три Сосны». Немногим удалось спастись, их тоже нашли разведчики. Если мы не остановим его, он будет убивать дальше.
Три Сосны. Я с такой силой ударил по ступеньке крыльца, что она загудела. Тамур добрался до нее. Я остановил его когда-то, а теперь он добился того, чего хотел. Когда я вел бойцов в первый набег, мне представлялась бойня, которую может устроить этот безумный убийца. Теперь эта картина встала перед моим внутренним взором еще красочнее и страшнее. Нет, это надо было остановить. Я по-прежнему не знал, верю ли я в победу. Верю ли в Символ Власти. Но я точно знал, что дальше так продолжаться не может.
– И вы, правда, верите, что мне удастся? – спросил я.
– Да, конечно, – подтвердил Альфред первым.
– Да, – ответили в один голос мой учитель и Лодан.
– Да, – грянули кочевники.
– Тогда… – я встал и надел ожерелье. – Бойцы! Я поведу вас. Мы поможем владыке этих земель. И предатели будут наказаны. Вы все со мной?
И утренний воздух Солнечной Поляны наполнился победоносным боевым криком.
Барон Вульфгард, как и обещал, появился на
Но я плохо знал нрав Кастлгейта-младшего. Он был подавлен известием о сговоре его отца и кочевников. Что там подавлен! Сражен наповал. Убит. Я ждал, что он выйдет из себя, начнет крушить мебель вокруг или будет лихорадочно искать хоть какой-то шанс на то, что это недоразумение. Ничего этого не было. Роберт сохранил невозмутимое спокойствие, но в его глазах отразилась вся боль, которую он испытал.
Барон Вульфгард тоже держал себя в руках. Правда, он все же дал волю чувствам, выразив их словами.
– Я искал врага далеко от себя, – горестно говорил барон. Такая горечь может быть только у человека, который старался не сделать ни одной ошибки, старался правильно поступать в каждой мелочи, а потом обнаружил катастрофический промах прямо под носом. – Я ждал удара в лицо. И не рассчитал, оступился.
– Хватит. Ты не мог этого предвидеть, – строго сказал барон Штольц. Хотя было видно, что он всем сердцем сочувствует своему другу.
– Не мог. А должен был, – отозвался барон Вульфгард. – Все было так просто. Я ждал хитро закрученного замысла, а все оказалось так просто. Я должен был заподозрить Нортона, ведь ему всегда слишком везло.
Мою версию о роли Нортона, как главного исполнителя плана заговорщиков, поддержали единогласно. Конечно, кое-что оставалось невыясненным, но никто не оспаривал возможностей советника, его ловкость и коварство. Оказалось, что он превосходно разбирался в языках и обычаях диких племен (такая осведомленность не была доступна никому во владениях Вульфгардов). Нортон всегда оказывался там, где было нужно, всегда мог просчитывать шаги своих врагов. И конечно, он был безгранично предан Ульриху Кастлгейту.
Сам брат барона не отличался такими качествами. Зато амбиции его были сильнее, чем у сотни тариков и треев, вместе взятых.
– Ульрих – старший брат, – объяснил барон Вульфгард, – и он всегда надеялся, что по традиции власть над землями перейдет к нему. Но мой покойный предшественник успел оставить четкие инструкции по поводу наследования титула. Это было законное, хоть и не вполне привычное решение, чаще всего традиция подразумевает наследование по первородству. Но раз покойный барон пожелал, никто не вправе оспаривать его волю, и замок перешел мне. Я всегда немного побаивался зависти Ульриха, но всерьез ее не воспринимал. Никогда.
– Никогда, – глухо повторил Роберт, смотря в одну точку.
– Баронство Вульфгардов… – проговорил его светлость, словно удаляясь мыслями от сути. Глаза его заблестели. Я и представить не мог, что барон может заплакать. – Замок Вульфгардов. Глупые титулы, оставшиеся с давних времен, о которых никто и не помнит. Ради них убивали, предавали. Ради простых названий. Слов. Эти бесконечные распри, эти мерзкие ссоры внутри семьи… – барон Вульфгард сжал кулак в кольчужной перчатке так, что металл противно заскрежетал. Он взял себя в руки, слезы так и не покатились по его щекам. Он не мог позволить их себе. – Но такого еще не было.