Вождь и призрак
Шрифт:
— Только не для меня!
Невероятная девушка! Линдсей был весь на нервах. Неожиданно он понял, почему такой молодой офицер занят бумажной работой. Его левый рукав болтался: у парня была только одна рука. Линдсей посмотрел на его поджатые губы, на озлобленное лицо. Пако явно недооценивала этого типа…
Очередь медленно продвигалась вперед. За хижиной метрах примерно в ста высилась аккуратно сложенная квадратная куча дров. Видимо, эти же поленья потрескивали в костре, разведенном возле хижины. Капитан махнул рукой мужчине, разрешая ему перейти границу.
Теперь перед ними оставались только две старые женщины. Никогда еще Линдсей не чувствовал себя таким беззащитным: ни в Волчьем Логове, ни в Бергхофе, ни в развалюхе у Южного вокзала, где они провели тогда ночь, ему не было так страшно. Сейчас ему казалось, что он у всех на виду!..
— Мне кажется, моя тетя удивительно хорошо выглядит… особенно если вспомнить, какую тяжелую болезнь ей только что пришлось перенести. Ты со мной согласен? — спокойно спросила его по-немецки Пако.
Ее вопрос застал Линдсея врасплох. Он был всецело поглощен изучением пограничной зоны. Однако сообразил, что Пако завела разговор, желая произвести впечатление на офицера, проверявшего документы.
— По-моему, мы зря к ней ездили, только время потеряли, — ответил Линдсей.
Немец отдал старушкам их документы и внимательно поглядел на Пако, прежде чем протянуть руку за ее бумагами. Она улыбнулась, но он не проявил ни малейшего интереса. Именно этого Линдсей и ожидал.
— Ваши бумаги не в порядке, — заявил офицер, бросив на них один беглый взгляд.
На вершине зеленого холма, расположенного возле самой заставы, лежали трое мужчин. Двое живых и один мертвый. Немецкий пулеметчик, охранявший высоту, не услышал, как к нему подкрался Милич. У немца закралось подозрение, что он на холме не один, только когда Милич пырнул его ножом.
Лучшие британские солдаты, обучавшиеся в специальных лагерях, были бы просто любителями по сравнению с этим умелым сербом. Теперь за пулемет, стоявший на треноге, залег Бора.
Рядом с ним на холодной траве улегся Милич; он поднес к глазам полевой бинокль и следил за Линдсеем и Пако, которые стояли в очереди, чтобы предъявить документы. Возле Милича были аккуратно сложены гранаты с длинными-рукоятками; он вынул их из холщового мешка, который притащил на спине. За гранатами лежали дымовые шашки.
— По-моему, там что-то не так, — заметил Милич.
— Да ты что?! — отмахнулся Бора. — Вот увидишь, они спокойно перейдут границу. Ты что, Пако не знаешь?
— Она только что подала сигнал, — спокойно сказал Милич.
Он отчетливо видел в бинокль, как Пако подняла руку и прикоснулась к платку, повязанному вокруг головы. Это был условный знак. «МЫ В ОПАСНОСТИ…»
— На обоих документах отсутствует специальная марка, ее ввели совсем недавно, — сообщил Пако капитан, дежуривший на границе.
— Но капитан, нам только вчера их выдали в Граце…
— Вы хотите сказать, они
Пако поднесла руку к голове, словно поправляя платок. Продолжая разговаривать, она попыталась отвлечь внимание капитана, достав еще несколько документов. Теперь она держалась более уверенно и даже слегка вызывающе.
— У нас особое задание. Разве вас не проинформировали? Нас должны пропускать без расспросов. Видите, вот бумаги, подписанные полковником СС Ягером, он из Бергхофа…
Линдсей снова повернул голову, оглядывая близлежащие холмы, а капитан, увидевший на бумагах выпуклое изображение орла, держащего в когтях свастику, погрузился в изучение транзитных пропусков.
На вершине холма, расположенного у самой пограничной заставы, появился невысокий, широкоплечий человек. Зажав в правой руке какой-то предмет, он замахнулся и кинул его вниз. Предмет упал к ногам нескольких солдат и взорвался.
Глухой взрыв расшвырял солдат, словно кегли. Через секунду упала вторая граната. Линдсей сжал кулак и ударил капитана в грудь. Капитан завалился навзничь, угодив головой в дверной проем хибарки. Англичанин схватил Пако за руку и потащил вперед… Через мгновение они уже опрометью мчались к границе.
— Видишь кучу дров? — крикнул Линдсей.
Мирная застава вдруг забурлила, солдаты метались, словно переполошившиеся муравьи.
— Нужно забежать за нее, а то вагон с боеприпасами…
Линдсей повалил Пако на землю. Пулеметная очередь просвистела над ними, дровяная куча так и брызнула щепками. Выглянув из-за нее, Линдсей увидел, что следующая граната описала в воздухе дугу и попала в цель — в вагон с боеприпасами…
Раздался оглушительный грохот, и все полетело в тартарары. Земля под их ногами — скованная морозом, твердая-претвердая — задрожала, будто началось землетрясение. Линдсей прикрыл Пако своим телом, защищая от дождя осколков. Только поленница почему-то уцелела.
Англичанин снова рискнул из-за нее выглянуть. Вагон исчез. Грузовик частично тоже. Исчезли и немцы, охранявшие вагон. Люди с винтовками двинулись, держась поодаль друг от друга, к вершине холма, с которого Милич швырял гранаты. Теперь он, присев на корточки, сбрасывал со склона дымовые шашки.
Шашки упали прямо перед цепочкой солдат, и образовалась дымовая завеса. Бора, залегший за пулеметом, не отрываясь, глядел в прицел. Наконец, в дыму показался первый немец. Бора ждал. Появилось еще несколько солдат.
Линдсей внимательно оценил расстановку сил в долине. Вокруг по-прежнему царила суматоха. Вдалеке слышались крики офицеров, отдававших приказы. Когда взорвался вагон с боеприпасами, пограничная будка тоже разлетелась в щепки.
— Пора! — сказал Линдсей Пако. — Сейчас дорогу в Югославию никто не охраняет. Вот только как нам быть с Миличем и Борой?..
— Они сами о себе позаботятся. Такой был у нас уговор. А потом, попозже, они к нам присоединятся…
— Ты иди за мной. Я побегу зигзагом — так в человека трудно попасть… Но только держись от меня поодаль…