Вождь и призрак
Шрифт:
— Значит, ты готова рискнуть и поехать поездом, который придет из Шпилфелд-Штрассе?
— Да, иначе нам нужно будет торчать в Мариборе. И потом, я не вижу опасности. Мы же их намного опередили!
Вечером Тим Уэлби встретился с Савицким в лондонской пивной на Тоттенхэм-Корт-Роуд, где всегда много посетителей. Войдя в пивную ровно в девять часов, Уэлби с удивлением увидел, что русский уже сидит в уголке, заказав полпинты светлого пива. Русский связной впервые приходил на свидание заранее.
Уэлби взял
— Вы не возражаете, если я здесь сяду? А то сегодня тут полно народу.
— Пожалуйста, присаживайтесь.
Уэлби проглотил половину виски и отметил про себя, что русский смотрит на него неодобрительно. А, плевать на этого педанта!.. Ишь, выискался тут… мальчик на побегушках! Уэлби выпил еще немного и поставил бокал на стол.
— Линдсей перебрался через югославскую границу.
— Немцы не слишком расторопны, да? — откликнулся Уэлби. — Когда это случилось?
— Только вчера утром.
Уэлби был потрясен. Он крепко сжал бокал, но больше пить не стал, а просто держал его в руке. Он понимал, что важно не выказать волнения. Уэлби не сомневался, что Савицкий регулярно докладывает в Москву о том, на что способен недавно завербованный советский агент.
Однако как, черт побери, в посольстве на Кенсингтон Палас Гарденз так быстро узнают последние новости? У них, видно, существует какая-то фантастическая система связи! И, похоже, истоки ее следует искать в Германии…
— А куда, по-вашему, он теперь направляется? — спросил Уэлби.
— Это яснее ясного: в одну из военных миссий союзников, сотрудничающих с партизанами. Теперь он может прилететь в любой момент. Гораздо скорее, чем мы ожидали. Вы должны его остановить, чтобы он не успел ничего сообщить в Лондон…
— Благодарю покорно, — лаконично ответил Уэлби.
— Извините, я не совсем понял…
— Вы мне уже говорили, что я его должен остановить. Может, потрудитесь сообщить, почему?
— Вам передают инструкции. Подоплека же вас не касается. Ваше начальство наверняка получает от Линдсея сообщения, в которых докладывается о последних событиях…
— Если и получает, то меня не информирует…
— А вы бы поинтересовались… Осторожно… Поняли?
— Очень вдохновляющий совет, — тихо пробормотал Уэлби. — Я надеюсь, вы не забыли, что мой сектор — это Испания и Португалия? Вернувшись домой, раскройте атлас и сами убедитесь, что они довольно далеко от Югославии.
— Раз эта задача представляется вам такой сложной, то вы сами себе покажетесь умнее, когда наконец решите ее!
— Вот именно, — усмехнулся Уэлби. — Для вас это, конечно, пара пустяков!
Уже стемнело, когда вдали, замаячили огни паровоза, подъезжавшего к Марибору. Гартман сказал, что ему нужно подышать свежим воздухом, оставил Майзеля в купе, вышел в коридор и, открыв окно, выглянул на улицу.
Трубка —
Гартман прекрасно видел в темноте, а она стремительно сгущалась, когда поезд подползал к станции. На платформе стояло много людей. Гартман слово в слово припомнил описание парочки, которое ему удалось выудить у раненого капитана Бруннера. Описание мужчины и девушки, которые протянули ему «неправильно оформленные бумаги» буквально за миг до того, как «мир взорвался».
В дальнем конце платформы, примерно там, где остановился, пыхтя, паровоз, устало дожидались поезда Пако и Линдсей. Они рискнули ненадолго покинуть станцию и зашли в маленькое кафе на задворках Марибора, чтобы перекусить. Владелец потребовал с них баснословную плату, заявив, что вынужден покупать мясо на «черном рынке».
— Всю дорогу до Загреба я буду спать, — заявила Пако. — Твое плечо послужит мне подушкой, хорошо?
— Мы будем спать по очереди, — возразил Линдсей. — Один из нас должен на всякий случай бодрствовать.
— Знаю-знаю! На поезде едет целая танковая дивизия, и у них нет другого дела, кроме как охотиться за нами. — Пако запнулась, устыдившись несдержанности, которая вообще-то была ей несвойственна. — Извини, я устала, как собака. Слишком много ответственности. Ты, конечно, прав. Мы составим расписание… О Господи, Линдсей, ты действительно прав!
Паровоз плавно проехал мимо них, и они увидели немецких солдат. Потом заметили пулеметчика, сидевшего на крыше топки. Они только не увидели человека, высунувшегося из окна последнего вагона… человека в старой кепке, который внимательно вглядывался в их лица.
Полковник Браун допоздна засиделся в своем кабинете на Райдер-стрит. Неожиданно туда вернулся Уэлби: якобы он забыл на работе какие-то бумаги. У Брауна в последнее время вошло в привычку разбирать свои бумаги после ухода остальных.
С начала войны он тратил все больше времени днем на всякие бесполезные совещания и заседания. Браун проклинал американцев. Похоже, они только языком трепать горазды. Полковник отложил ручку и вытянул затекшие ноги.
— Присаживайтесь, Уэлби. Хотите выпить?
— Да я только что пропустил кружку пива на Тоттенхэм-Корт-Роуд. Я там поболтал со старшим лейтенантом авиации Линдсеем. Он случайно не родственник подполковника авиации, который отправился в Берхтесгаден?
— Сомневаюсь. Наш Линдсей — единственный сын.
— От него никаких известий?
Измотанный Браун замялся, и от Уэлби не укрылась короткая пауза, наступившая в разговоре.
— Ни гу-гу, — коротко ответил полковник. — Но он даст о себе знать, когда придет время…
— Как, должно быть, изматывает ожидание, — еще раз попробовал прощупать Брауна Уэлби.