Вождь из сумерек
Шрифт:
– Хруст привстал на стременах и ахнул.
– Купава! Твою…
– Вот именно! Только попытайся обойтись без ласковых слов. Ты их потом ей на милое девичье ушко скажешь. И от меня добавишь.
– Командир, но…
Не слушая его, Стас свел брови к переносице и грозно рявкнул:
– Ко мне!
Купава помедлила и постаралась основательней скрыться за спиной Свиста. Но суровый властный взгляд сковал ее волю и заставил толкнуть коня вперед. Щеки побледнели, на кончике носа выступили капельки пота.
– И
– Я… – она опомнилась от страха, строптиво зыркнула на него карими глазами и гордо вздернула вспотевший носик.
И злость прошла.
Смотрел на очаровательную мордашку, в широко распахнутые карие глаза. Осталось только скомандовать: «Комсомольцы, вперед!».
Где теперь эти ясноглазые комсомолочки, с такими же широко распахнутыми глазами?
На Тверской! Где же еще?
Опустил голову, задумался.
– Хруст! Как только вернемся домой, сдашь свой десяток Свисту. Командир должен знать все, что творится за его спиной. Барышню накормить и отправить восвояси.
Десятник принял наказание, как должное. Смотрел честно и открыто.
– Я понял, командир!
– Вот и хорошо.
И, не оглядываясь, неторопливой рысью направил коня к перелеску.
Вои притихли, бросая в сторону Купавы сердитые взгляды, и пытались угадать, на кого выпадет злой жребий.
И так державшаяся не заметно, девушка сжалась и не смела смотреть по сторонам, понимая, что стала причиной беды, свалившейся на голову бедного Хруста.
Глядя на ее несчастное лицо, Стас начал чувствовать, что перегнул палку.
Но поступок своенравной девицы чуть было не сорвал его планы. А поэтому своевольство должно быть наказано, не родившись.
После обеда, решив, что командир подобрел и оттаял, Хруст осторожно подсел к нему и чуть заметно вздохнул.
Стас лежал на спине, покусывая по давней привычке травинку.
Из-под полуприкрытых век посмотрел на озабоченного парня и поторопил.
– Рожай… Что вздыхаешь? Ты же боевой командир, а не девка, которую совершенно случайно лишили невинности.
– Вождь, Купава и одна уедет. Нас и так мало. Кто ее тронет? Как бы со злости сама не кинулась с мечом.
– Десять или восемь – невелика разница.
– В четыре меча, командир. И каждый пятерых стоит. Сам Хмурого учил.
Стас тихо засмеялся.
– Хитришь, Хруст. На голой заднице командира объехать хочешь. Думаешь, прощу?
– Девку жалко. Купаву… Ребята невзлюбят, если возвращаться придется в Волчок.
– И опять хитришь. На жалость давишь, – Стас сел и скрестил руки на коленях. – Не брать же ее с собой?
– Свист с нее глаза не спустит. Зуб даю! – И Хруст в точности повторил жест Толяна. – Во!
Стас от души расхохотался и повалился на спину.
– Ну, уморил, Хруст. Ты командир над своим десятком, тебе и решать. Во имя благополучного существования
– Я понял, командир, – повеселевший Хруст прыгнул на ноги и громко крикнул: – Свист! Глаз с нее не спускай, иначе полгода лошадей чистить будешь. Задача ясная?
– Усек, командир.
Стас снова не удержался от улыбки.
Вои повеселели. До Стаса долетел их сдержанный смех и беззлобные шутки. Мир был восстановлен.
– По коням, волчата!
Не останавливаясь, шли до вечера. Стемнело, когда Стас объявил привал. Выбрал для этого глубокий овраг с пологими стенками.
Расседлали лошадей. И разожгли костер.
Стас стоял, скрестив руки, на краю оврага и задумчиво смотрел в сторону расползающихся Сумерек.
– Хруст!
– Я, командир.
– Дальше, мой добрый Хруст, я пойду один. Войтик и его ребята в опасности. Торопиться надо! – остановил он возражения десятника. – А все вместе мы можем не успеть.
– Но как же, командир? А мы для чего?
– Вы будете нас ждать у того оврага, помнишь?
Хруст послушно кивнул головой.
– Затаитесь и ждите. Только ждите! Серого поведете в поводу.
Хруст снова попытался возразить, но встретил строгий взгляд Стаса и промолчал.
– Встанешь сегодня в первую стражу.
– Хорошо, вождь.
– А сейчас отдыхай…
Медленно надвигалась ночь. Выкатилась ярко желтая нарядная луна и лениво повисла над миром, купаясь в потемневшем небе.
Глаза Хруста слипались.
И только тень командира, сидящего неподвижно на краю оврага, да похрапывание лошадей, да ровное дыхание друзей, да потрескивание углей в затухающем костре мешали уснуть, будя в нем неясные воспоминания.
Проснулся от протяжного призывного волчьего воя.
Схватился за меч, но вспомнил про серых побратимов и отложил его в сторону. Кинул осторожный взгляд в ту сторону, где сидел командир…
На краю обрыва стоял, широко расставив передние лапы, могучий красавец-волк. Обернулся, словно поймав на себе его взгляд, наклонил голову. Хрусту показалось, что сверкнули в неярком свете луны угрюмые желтые глаза. И гигантским прыжком скрылся из виду.
Завозился рядом всегда чутко спящий Свист. Нечаянно двинул локтем Купаву.
– Что это?
– Стая ушла на охоту, – неохотно пояснил Хруст. – Спи. Сейчас моя стража.
– А командир?
– Я же сказал, что стая ушла на охоту.
Стас торопился.
На душе кошки скребли, как сказала бы покойница-бабка, предчувствуя несчастье или некстати грянувший заморозок.
Не останавливаясь, он гнал и гнал стаю вперед, свирепо щелкая зубами на отстающих молодых волков. Резвости у ребят много, а выносливости – кот наплакал.