Возлюбленная Лунного Ветра

Ляпота Елена Михайловна

— Адис!?

— Если они захотят, — буркнул я.

— Я думала, они тебя слушаются, — удивилась Рейна.

— Только потому что сами так решили. Сейчас они напуганы и скоро улетят.

— А я даже не поблагодарила их, — спохватилась Рейна, хватаясь за подол юбки. Она постоянно путалась в нём — видно было, что не привыкла носить платья. Однако в этом, пусть слегка изорванном, была чудо как хороша. Вот только волосы…

Больше подходили мальчишке.

Рейна побежала обратно к реке, однако фениксы перекинулись и резко взмыли в небо. Она ещё какое-то время стояла и махала им рукой. Затем

вернулась ко мне.

Мерзавка. Больше она их уж точно не увидит, зуб даю.

— Тут что-то водится? — поинтересовалась она, с сомнением глядя на тёмные молчаливые заросли. Я показал ей кролика, которого выудил из кустов.

— Только не говори, что ты его… голыми руками, — восхитилась она, — без когтей. Без магии…

— Я просто его позвал, — улыбка моя была широкой. Надеюсь, достаточно, чтобы она не решила, что я сказал правду. И она рассмеялась.

— Что ж… пойду собирать костёр. Надеюсь, здесь его можно жечь?

— Да. Владения Валлиара закончились. Здесь уже ничего не угрожает.

— Кроме реки, — задумчиво сказала Рейна, глядя на спокойную водную гладь.

— Ты боишься? — удивился я, — эта река такая мелочь после всего того, что нам довелось пережить…

— Нет, река здесь не причём. Я просто…устала.

Рейна

Конечно, я боюсь. До дрожи в коленках боюсь того, что происходит со мной, когда он рядом. Я ведь толком и не знаю его. И в то же время мне кажется, будто мы всегда были неподалёку, в одной вселенной, разделённые стеной тумана и времени, и только теперь встретились. Это похоже на болезнь — внезапную, жадно поглотившую моё существо.

Я вовсе не хочу болеть… Но я болею. Этот яд уже вовсю плещется в крови.

И сейчас, глядя, как Адис стоит с этим дурацким кроликом в руках, мне хочется развернуться и убежать отсюда, пока не наделала глупостей.

Это так странно… Мы только что чудом вырвались из лап Валлиара. Мне бы радоваться, а я почему-то с горечью думаю о том, что наше путешествие близится к концу. Должно быть, я и вправду схожу с ума…

Нужно срочно чем-то занять себя. Например, собрать хворост, ветки, да что угодно, лишь бы не смотреть на его руки, губы. Я поискала по сторонам, и оказалось, это довольно сложно. Трава была удивительно чистой, будто за ней следил садовник. Не валялось ничего — даже листика или сучка. Я отправилась в кусты, и услышала характерное потрескивание горящего дерева.

Адис разжёг костёр. Непонятно, где и когда он успел набрать веток. Должно быть, пока я стояла, как истукан, глядя на реку и краснея от собственных мыслей. Мне вдруг расхотелось рыскать по кустам, и я подошла к костру.

Язычки пламени плясали в его глазах. Они снова разгорелись так ярко, что, казалось, ещё миг, и я сама запылаю. Адис улыбнулся своей белозубой улыбкой, и я почувствовала, как в горле застрял комок.

То, что произошло между нами в той темнице — что это было? Вернее, что это было для него?

И почему он сидел такой спокойный, что захотелось его стукнуть?

— У меня нет ножа, — сказал Адис, — я, пожалуй, скручу ему голову, а тебе придётся снять шкуру когтями. Справишься?

В любой другой момент я бы с радостью ответила, что справлюсь. Свежевать кроликов мне приходилось не раз. Мы часто соревновались с Орестом, кто быстрее словит и разделает кролика, а Сурье доставалась почётная роль повара. Но сейчас, глядя, как Адис неосознанно водит пальцами между ушей пушистого зверька, который от удовольствия даже прикрыл глаза, меня затошнило от одной мысли о том, что он увидит меня с окровавленными когтями.

— Отпусти его, — вырвалось у меня, — не хочу кролика…

— А чего ты хочешь? — удивился Адис.

Я покачала головой. Есть совсем не хотелось. Я повернулась и пошла к реке. Сбросила платье и вошла в прохладную воду. Может, это хоть немного поможет остудить костёр, пылающий внутри меня.

Адис

Я, наверное, дурак. Но я честно не понимаю, почему она так себя ведёт. Только что смеялась, хотела летать, требовала еды, а теперь вдруг…

Я подошёл к берегу и поднял платье, небрежно сброшенное на траву. Украдкой, пока она не видит, поднёс к лицу и вдохнул запах, такой женственный, нежный, какой был только у неё. И голова закружилась от желания.

— Рейна, — крикнул я. Она обернулась. Светлые бугорки грудей хорошо просматривались в прозрачной воде. Какой-то серебристый малёк, проплывая мимо, замешкался возле соска, подёргивая сверкающими плавниками, и я понял, что больше не выдержу, — не стоит заплывать далеко.

Я сбросил одежду и нырнул к ней. Рейна хохотнула и отплыла в сторону. Кажется, хочет поиграть? Отлично. Она ещё не понимает, на что нарывается.

Я немного подурачился, делая вид, что догоняю её, хотя это было проще простого. А затем поймал, вытащил из воды на берег и опустил на траву. Она тяжело дышала и смотрела на меня такими пылающими страстью глазами, что дальше я не смог терпеть. Сел рядом, расставив колени, и приподнял её голову так, что её губы едва касались моего естества, которое было уже на грани от возбуждения. Кажется, она поняла, что я от неё хочу, и уже через секунду я едва не застонал от её прикосновений. Неумелых, неловких и с ноткой стыда. Она скользила нежным язычком вдоль ствола, затем обхватила головку губами и втянула в рот. Я чувствовал, как заполняю её всю. Дьявол, это была самая лучшая ласка в моей жизни!

Я едва успел отодвинуть естество от её губ и излился на траву. Затем накрыл ладонью её грудь, перекатывая между пальцами набухший сосок, и опустился к бёдрам, к золотистому треугольнику волос, в котором блестели капельки воды. Теперь её очередь.

Мне нравилось, как она дрожала, когда я запускал в неё язык. Становилась влажная, сладкая, податливая. Я скользнул пальцем внутрь, трогая девственную плеву. И был готов рычать, как зверь. И стонать, потому что не мог позволить себе большего.