Возлюбленная Лунного Ветра

Ляпота Елена Михайловна

— Какие артефакты? Это всего лишь колдовство. Кассиль!

— Как хорошо… То, как ты произносишь моё имя. Скажи ещё раз.

О, Горы! Я готова была завыть. Похоже, сегодня все мои планы рушатся…

— Знаешь, если бы ты не строила из себя сначала химеру, потом ведьму, я бы с самого начала вёл себя по-другому…

— А, значит, с обычной ведьмой можно вести себя так нахально?

— Ты совсем не обычная, Рейна…

Кассиль прижался ко мне так сильно, что я ощутила бедром, как он возбуждён, однако не испытала ничего, кроме неприязни.

Я вертелась, как угорь, норовя проскользнуть под его рукой.

— Послушай, Кассиль, почему твой отец…

— Неважно… Никогда не знаешь, что у него на уме. Главное, держись меня.

— Нет, постой, я хочу…

Договаривать не пришлось. Кассиля внезапно оторвало от меня невероятной силой. Он с размаху впечатался в соседнее дерево и сполз по стволу вниз, ошеломлённо покачивая головой. Позади него в густой чаще я с удивлением разглядела перекошенное от злости лицо тирана. Надо же, я думала, он давно отправился к себе, в преисподнюю. А он, оказывается, всё это время околачивался здесь и наблюдал за мной.

— Шлюха, — я услышала его сдавленный голос, — мелкая синеглазая дрянь…

— Разве ты не этого хотел? — шёпотом спросила я.

Тиран не удостоил меня ответом, а вскоре исчез среди деревьев.

Кассиль, оправившись от удара, взглянул на меня с такой яростью, что я невольно осмотрелась вокруг, гадая, куда бежать, чтобы наверняка, без оглядки. Однако он не стал ничего говорить, свистнул своего ядокрыла и улетел, оставив меня в полнейшем недоумении…

Что это было? Можно подумать, что грозный тиран ревнует? К тому, кому сам же собирался меня отдать? Или как понимать всё то, что только что случилось? И чего ещё мне от него ожидать? Похоже, моя первая брачная ночь обещает быть совсем уж весёлой…

Усыпить мужа, сбежать от ревнивого тирана, понять, что затеял Малис Яр…

И тут я охнула, вспомнив про болтушек, и поискала глазами, куда они подевались.

Оказалось, что пташки дружно спали, попадав в траву, и подёргивали скрюченными лапками. Маковых цветов рядом с ними не оказалось. Интересно, где же они? Впрочем, какая разница, толку от них теперь!

— Ты, часом, не это ищешь?

Я вздрогнула, услышав позади себя голос Флоризель, и повернулась. Только этого мне ещё не хватало для полного счастья. Сестры, откровенно ухмыляющейся мне в лицо.

Флоризель, как и всегда, выскочила будто из-под земли, однако выглядела не так, как обычно. Платье было истрёпанным, на щеках и ладонях мелкие царапины, а в переднике, приподнятом левой рукой, горкой лежали маковые цветы и голубые бутончики фиалок. Я смотрела на неё во все глаза, а она подмигнула мне и пожала плечами.

— Можем сварить зелье в моей комнате. Никто и не подумает…

Интересно, когда это сестрица научилась читать чужие мысли? А главное, как догадалась, что за зелье собираюсь варить? Неужели она подслушала наш разговор с тираном, а после следила за мной в саду? Вот мелкая пронырливая мерзавка! Жаль, что не ей грозятся стереть память…

— Что ты задумала, сестрица? —

прямо спросила я.

— Всего лишь помочь.

— Ага, Фло. Что-то мне в твою доброту совсем не верится.

— Ах, Рейна, — сестрица мечтательно закатила глаза, — испортить твою первую брачную ночь мороком — даже я бы так ловко не придумала. Это будет забавно.

Ага, сейчас… Забавно будет согласиться, не ожидая очередной пакости. Впрочем, разве может быть хуже, чем уже было на самом деле?

— Идём, плутовка, — вздохнула я, пропуская её вперёд.

Надо будет смотреть в оба, чтобы не подсыпала в зелье какой-то гадости…

Глава 37

День свадьбы выдался на редкость солнечным, погожим. Я распахнула окно настежь и, перегнувшись через подоконник, жадно хватала губами воздух. Мне казалось, что я задыхаюсь. Высоко в небе по ярко-синему полотну безмятежно скользили пушистые облака, походившие на взбитые молочные пенки, и впервые в жизни меня это не радовало.

Замок проснулся с первыми проблесками зари, и уже с утра стоял гул, как в облепленном пчёлами цветущем малиннике: слуги суетились, сновали туда-сюда по двору, кто напевал, а кто ругался себе под нос. Все спешили куда-то, словно боясь не успеть, хотя, на мой взгляд, всё давно уже было готово.

Матушка старалась на славу, устраивая для нерадивой дочери столь долгожданную свадьбу. А платье невесты было таким красивым, что в иной день я позавидовала бы самой себе. Снежно-белое, с полупрозрачными оборками, расшитыми серебряными нитями и украшенное крошечными капельками мерцающих кристаллов.

Свадебное ожерелье, диадема, сережки и браслеты были из таких же кристаллов, только более крупных. От их навязчивого блеска рябило в глазах. Даже страшно представить, сколько выложил отец за такую роскошь.

— Рейна, — окликнула меня матушка. В красивых янтарных глазах читалось беспокойство, — у тебя такое лицо… Доченька, нельзя же так!

«Эх, Ярина Кош, — подумала я, — ты ведь столько лет мечтала об этом дне, какая теперь разница, какое у меня лицо!»

Но вслух я ничего не сказала. Только попыталась улыбнуться. Но матушку провести не удалось.

— Неужели ты настолько сильно не хочешь замуж?

На длинных ресницах задрожали слёзы, а губы стали почти такими же, как моё платье, и я подскочила, ругая себя последними словами.

— Всё в порядке, мама. Я просто… терпеть не могу всю эту суету.

— Рейна, не лги мне, пожалуйста!

— Я не лгу, — теперь я улыбалась так широко, что скулы сводило, — если не выйду замуж сейчас, то… так и буду дальше скакать по Горам.

— Молодой Яр — очень хорошая партия, дочка. Если твоё сердце свободно. Оно ведь свободно, Рейна?

— Конечно, — не моргнув глазом, солгала я, и потёрлась носом о её щеку. Матушка вздохнула с облегчением.

— Тогда давай одеваться, непоседливая моя. Ещё и волосы укладывать…