Возлюбленная террора
Шрифт:
Как и Спиридонову, ее освободили в феврале семнадцатого. Но в отличие от Марии Фанни отнюдь не была сильной личностью и несгибаемым борцом…
30 августа 1918 года Ленин выступал на митинге на заводе Михельсона. В этот день утром было получено печальное известие из Петрограда — убит Урицкий. Председатель ВЧК Дзержинский отбыл в бывшую столицу, чтобы лично руководить расследованием. В такой ситуации, казалось бы, стоило отменить выступление на обычном митинге первого человека в государстве, чтобы не подвергать его возможной опасности. Но нет: Ленин не только едет на завод, он едет
После митинга Ленин один, без охраны, окруженный толпой, направился к своему автомобилю.
Помощник военного комиссара 5-й Московской советской пехотной дивизии Батулин, активно работая локтями, продирался через толпу. Сзади напирали такие же желающие поближе рассмотреть вождя, помогая Батулину достичь цели. Ближе, еще ближе… Вот он уже увидел через головы впередистоящих дорогого Ильича, подошедшего к автомобилю. Шофер распахнул перед ним дверь…
Ох, уедет, сейчас уедет, и Батулину так и не удастся посмотреть на него поближе! Нет, вот к вождю пробилась какая-то женщина в темной косынке, о чем-то спрашивает. Вождь повернулся, улыбается — какая у него замечательная улыбка! Губы Батулина невольно растянулись в ответ.
Дорогой наш товарищ Ленин! И Батулин сильнее заработал локтями, продираясь в первый ряд. Еще немного, еще — и вот он стоит почти рядом с вождем мирового пролетариата.
Поглощенный своим занятием, Батулин как-то не обратил внимания на три сухих резких щелчка, напоминающих автомобильный выхлоп. Вдруг толпа резко подалась назад, увлекая его за собой. Закричали женщины. Батулин рванулся, преодолевая сопротивление стоящих рядом: дорогой вождь лежал у автомобиля, над ним склонились шофер и какой-то красноармеец. Женщина, задававшая ему вопросы, сидела на земле, прижимая к груди окровавленную руку…
«Гады! Убили!» Батулин кинулся было к Ленину, но потом вдруг сообразил, что надо бежать за убийцей. Тот не мог далеко уйти, и он, Батулин, схватит подлеца!
— Держите! — что есть мочи закричал он. — Держите убийцу товарища Ленина!
Все еще крича, он выскочил на Серпуховку, огляделся… Невдалеке под деревом стояла какая-то женщина. В одной руке у нее был портфель, в другой — зонтик. Она растерянно озиралась по сторонам и вообще среди бегущих людей выглядела странно и подозрительно.
«Как затравленный заяц, — мелькнуло у Батурина в голове. — Так выглядит человек, спасающийся от преследования». Батулин подскочил к ней:
— Что вы здесь делаете, гражданка?
Женщина не ответила, даже не взглянула на него, лишь крепче прижала к груди портфель.
Батулин повысил голос:
— Я вас спрашиваю, гражданка, как вы сюда попали?
Она уставилась в его лицо безумными глазами.
— А зачем вам это нужно знать? — и сделала такое движение, словно собиралась
Батулин разозлился:
— А ну стоять, падла!
Ловко и умело обыскав подозрительную дамочку и ничего не найдя, он отобрал у нее портфель и зонтик:
— Пройдемте со мной.
Женщина, не сопротивляясь, покорно потащилась рядом с Батулиным. Она заметно хромала. Батулин подтолкнул ее в спину:
— Живее, живее. Шевелись, гражданка.
— Я не могу, — тихо сказала женщина. — У меня в туфлях торчат гвозди, мне больно идти.
Вдруг бегущий им навстречу рабочий остановился и кинулся к арестованной:
— Это она!
— Что, товарищ? — спросил Батулин.
— Она стреляла в товарища Ленина! — закричал рабочий. — Она! Я видел!
Рабочий замахнулся, словно для удара. Женщина отпрянула. Вокруг начала собираться толпа.
— Убийца! Контра!
К женщине потянулось уже с десяток рук. Сейчас она еще больше была похожа на перепутанного, затравленного зверька.
— Спокойно, спокойно, товарищи! — Батулин отстранил особенно ретивых. — Сейчас мы доставим ее в Военный комиссариат, там и разберемся.
И разобрались.
Из воспоминаний В. Д. Бонч-Бруевича:
Поздно ночью пришел товарищ Козловский, которому, как члену коллегии комиссариата юстиции, были поручено произвести первый допрос эсерки Каплан… Козловский рассказал мне, что Каплан производит крайне серое, ограниченное, нервно-возбужденное, почти истерическое впечатление. Держит себя растерянно, говорит несвязно и находится в подавленном состоянии. Козловский сказал, что это дело рук организации эсеров, хотя Каплан и отрицает это… (Бонч-Бруевич В. Д. Покушение на В. И. Ленина в Москве 30-го августа 1918 года По личным воспоминаниям. М., 1924. С. 20.)
Фанни Каплан допрашивали шесть раз. Она подписала только два протокола допросов. По приказу Свердлова Фанни Каплан была переведена в Кремль и 3 сентября расстреляна там же, в Кремле, комендантом Кремля Мальковым.
Дело Фанни Каплан так и осталось исторической загадкой.
Какими, мягко говоря, недальновидными должны быть руководители, готовящие теракт, чтобы выбрать его исполнителем полуслепую женщину? Кроме того, нет никаких доказательств, что Каплан вообще умела стрелять. Где бы она этому обучилась, на каторге? И если у нее в одной руке был зонтик, а в другой портфель, как она ухитрилась прицелиться? А гвозди в туфлях? Только в комиссариате солдаты, сжалившись, сделали ей стельки, чтобы она могла более-менее нормально идти. Что же, отправляясь на покушение, она не могла надеть более подходящую обувь?
Бегущую Каплан никто не видел — она просто не могла бежать. На месте покушения именно ее тоже никто не видел. Вообще показания свидетелей крайне противоречивы. Одни говорили о незнакомке в шляпке, другие «в косынке», одни «в осеннем пальто», другие «в жакете»…
Подробно женщину никто описать не мог, потому что ее никто и не заметил. Запомнили только женскую руку с браунингом, протянувшуюся из-за нескольких человек.
И сама Каплан на первом допросе на вопрос, она ли стреляла в Ленина, ответила. «Это сделала не я».