Последний день («И неподвижное янтарное повисло…»)
И неподвижное янтарное повислоНад водами потерянных морейТакое яркое на небе коромысло…Меня дыханьем ласковым согрей,Ведь бури гневные холмы испепелили,Залива раковина вскрытая нежна,Расцвел костер кроваво-красных лилийИ выброшен дельфин с испуганного дна.Везде слежу грозовые знаменья:Наш посланный вернется ли назад?Сожгли мне лоб упорной мысли звенья,Когда весь мир отчаяньем объят…27 декабря 1921
«Спросили меня вчера…»
Спросили
меня вчера:«Ты счастлива?» — Я отвечала,Что нужно подумать сначала.(Думаю все вечера.)Сказали: «Ну, это не то»…Ответом таким недовольны.Мне было смешно и больноНемножко. Но разлитоВолнение тонкое тут,В груди, не познавшей жизни.В моей несчастной отчизнеСчастливыми не растут.1916, 27 декабря 1921
«Моя любовь источником печали…»
Моя любовь источником печалиНеиссякаемым становится уже.Я помню, как на солнечной межеМы радость ясноглазую встречали.Я помню, как ромашками цвелиВсе дни, и лишь закатов медьМне запрещала, запрещала сметьСтремиться к уплывающей дали.Теперь зима, и думать надоелоНад вымыслом усталой головы…Но вспомни только: неба синевыПростор задумчивый в полях ромашки белой.Поля белы, но не ромашки это.Запорошило узкую межу…Везде бело, куда ни погляжу,И новь осенняя невестою одета…Дорогой, чуть намеченной, зеркалаСверканьем рассекают свод ветвей,Из облаков, жемчужин розовей,Негреющее солнце заблистало…Мне не жалеть утраченного рая,Я лжи и повторенья не хочу,Навстречу равнодушному лучуСлабеющие руки простирая.Опять хочу вернуться в снежный храм мойОткуда вышла я, разбужена тобой…И будет снова сниться голубойВечерний свет за оснежённой рамой.1921
«У нас есть растения и собаки…»
У нас есть растения и собаки.А детей не будет… Вот жалко.Меня пожалеет прохожий всякий,А больше всех докторша, милая Наталка.Влажной губкой вытираю пальму,У печки лежит шоколадная Зорька.А некого спрятать под пушистую тальмуИ не о чем плакать долго и горько.Для цветов и животных — солнце на свете,А для взрослых — желтые вечерние свечи.На дворе играют чужие дети…Их крики доносит порывистый ветер.1921–1922
«Когда ты разлюбишь меня…»
Когда ты разлюбишь меня(А это придет, наверно),Я буду хранить суеверноВсю прелесть последнего дня.Сейчас я тебе дорог а,Потому что, сказал, — красива,Но скоро уже фальшиво(А я становлюсь строга)Твои слова зазвучат.И я запрещу — молчи же!И бисер опаловый нижетОгонь острием луча!Февраль 1922
«Ведь это хорошо, что я всегда одна…»
Ведь это хорошо, что я всегда одна.Но одиночество мое не безысходно:Меня встречаешь ты улыбкою холодной,А мне подобная же навсегда дана…Ведь это хорошо, что выпита до днаМоя печаль и ласка так нужна мне.Иду грустить на прибережном камне,Моя тоска, как камень холодна…Не много пролито янтарного вина,Когда весь мир глаза поцеловали;И думаю, что радостней едва лиИ девятнадцатая шествует весна…Очнувшись
от блистательного сна,Пыталась возродить его восторг из пепла,Но небо солнечное для меня ослепло —Сквозь искры алые обмерзшего окнаИ ширились лучи от волокнаДрожащего, испуганного света…Кто знает, что дороже нам, чем это,Когда душа усталости полна.7 февраля 1922
«Какая радость молча жить…»
Какая радость молча жить,По целым дням — ни с кем ни словаУединенно и суровоРаспутывать сомнений нить,Нести восторг своих цепей,Их тяжестью не поделиться.Усталые мелькают лица,Ты ж пламя неба жадно пей!Какое счастье, что ты там,В водовороте не измучен(Как знать мне, весел или скучен?),Тоскуешь по моим цветам.Как хорошо, что я так жду,И, словно в первое свиданье,Я в ужасе от опозданья,Увидев за окном звезду.11 февраля 1922
«Я хотела бы видеть тебя почаще…»
Я хотела бы видеть тебя почаще,Целовать иногда твои робкие губы,Все другое постыло, не мило, не любо,Даже день предвесенний, молодой и блестящий.Мне так много сказать тебе шепчет совесть,Мне так радостно ждать от тебя ответа…Я больна огнем золотого света,Я не в силах слушать скучную повесть.Я теперь проклинаю суровое времяИ узоры часов, и минут напевность,Поднимается вот жестокая ревность,Эта цепкая боль, осужденная всеми.Для ребяческих игр выбираю луга я,А во мне уже бродит моя отрава…Ни на что от тебя не имею права,А с весною меня заменит другая.23 февраля 1922
«Безвольные, непостоянные…»
Безвольные, непостоянные,Глубоки и холодны,Бесстрастным солнцем осиянные,Не любим и не ждем весны.С полуопущенными веждамиИ безразличием лицаНе оживим в себе надеждамиНепостоянные сердца.О, если бы навеки молодоИ постоянно, навсегда,Мы отогнали б ужас холода,Мы растопили б царство льда!Живите рядом с отживающим,Дышите воздухом могил,Не расставайтесь с умирающим,Который был когда-то мил.Храните верно мир оконченный,Лелейте поздние цветы.Их запах нежный и утонченный —Наследье ранней красоты.Дружите с ангелами падшими —В них живы песни райских дней,Любуйтесь лицами увядшими,Их красота еще видней.Любуйтесь древними иконами,Их лики — тайна и любовь,Что с неразгаданными стонамиВстает и воскресает вновь.3 марта 1922
«Я больше не могу, мне очень тяжело…»
Я больше не могу, мне очень тяжело,Неровно мы наш подвиг поделили.Могу тебе сказать: «О друг мой: или — или!»,Но наше будущее хрупко, как стекло.Слова последние останутся за мною,Мне не страшна грядущей дали мгла.Но миг сегодняшний, жалею, не моглаСказаться ни усталой, ни больною,Чтоб вновь в бессвязных мыслях отойтиОт будней призрачных, таких уже неблизких,И видеть зной в луны и солнца дисках,Что льется мне на сонные пути.В пещере маленькой, где праздничные ясли,Не сковывают и не тают льды,Идем по кругу медленной звезды,Пока мы оба к жизни не погасли!13 марта 1922