Не нужны эти символы и цепи —Одно молчание… И пламенная твердь…О сладкая, о радостная смерть!Неслыханных твоих великолепий,Торжественных твоих колоколовВ немую даль сквозь вечер уплыванье,Бессилье сердца и бессилье слов —И лишь твое гремящее названье!..Пройди по миру огненной стопой…Вернись и будь в моей немой отчизне,Чтоб каждый видел, что прозрел слепой,Чтоб каждый знал, как Бог вернулся к жизни.Июнь 1922
«Слова, бесплодные слова…»
Слова, бесплодные слова…Как
мне сдержать поток горячий?Смеется друг, подруга плачетИ в радость верует едва.А радость есть — она для каждойЧуть-чуть проснувшейся души.Благодеянье доверши,Ты, подаривший вечной жаждой!Июнь 1922
«Целый год я смотрела на бедную землю…»
Целый год я смотрела на бедную землю,Целовала земные уста.Отчего же внутри неизменно чистаИ словам откровений так радостно внемлю?Оттого ли, что боль я носила в груди,Или душу мою охраняли святые?Только кажется вот — облака золотыеПринесут небывалые прежде дожди.Июнь 1922
«Уже светало в этот час…»
Уже светало в этот час,Уже огонь я погасила.Но сном забыться нету силыИ не закрыть мне было глаз…Опять луна, над черной крышей,Опять далекие гудки…Сон, лучший сон ему сотки,Я слышу, как он ровно дышит.А год назад в слезах и гореИзнемогала и ждала,Что не поймут причины зла,Что все узнают о позоре.Теперь спокойна. Знаю верно(Творца за это славословь!),Я пронесла его любовьСквозь искушенья суеверноПадений и полетов ряд.И в очищающее пламяСтраданий, этими рукамиБросаю грезы… Пусть горят!Я далека от прошлых слез,Я тысячами глаз проплачу.О, не последнюю задачуМне Всепрощающий принес.Июнь 1922
«Как много встреч за краткий год!..»
Как много встреч за краткий год!Ужель и далее так будет?Стремительный во тьму полетЖивит сердца и ширит груди.Впервые чувствую весну —Весь мир, особенно зеленый,И с книгой, кажется, уснуВ тени развесистого клена.И не казался раньше садТаким таинственно спокойным,И время не зовет назадК воспоминаниям нестройным…Жужжит «вуазен» [448] над головой,И я не жду последней встречи…Ласкает ветерок живойМои медлительные плечи…Июнь 1922
448
Вуазен — биплан, названный по фамилии французского авиаконструктора Г. Вуазена (1880–1973).
«Мне-то что! Мне не больно, не страшно…»
Мне-то что! Мне не больно, не страшно —Я недолго жила на земле.Для меня, словно год, день вчерашний —Угольком в сероватой золе.А другим каково, бесприютным,Одиноким, потерянным, да!Не прельщусь театрально-лоскутным,Эфемерным, пустым, никогда.Что мне тяжесть? Холодные цепи.Я несу их с трудом, чуть дыша,Но оков, что стократ нелепей,Хоть и легче, не примет душа…За других, за таких же незрячих,Помолилась бы — слов не
найти…И в стремленьях навеки горячихПодошла бы к началу пути.Июнь 1922
«На подушке длинные тени…»
На подушке длинные тени —Задрожало пламя свечи,И неведомых мне растенийОчертания горячи.Извивается, словно пламяВ черных тучах, янтарный крест,Я не смею тронуть рукамиОтражения синих звезд.В поле воет ветер. Не волк ли?..Под крыльцом возня зайчат…Близи медленно, глухо смолкли,Дали гулко, протяжно звучат.Ах, зачем ты меня оставилДля зверей и для звезд чужих,А не предал короткой славе,Не дал быть в небесах твоих?Я не буду ни звать, ни мучить,Ни отказывать, ни обещать…Посмотрю: из осенней тучи —Верно метящая праща —Звезды падают с неба. ПлачетЗвонкий дождь, но не плачу я.Да и может ли быть иначе,Если жизнь, как одна струя?10 июля 1922
«Ты счастлив: твой законен мир…»
Ты счастлив: твой законен мир,И жизнь течет в спокойном русле,А я — на землю оглянусь ли,Иль встречусь с новыми людьми?Всё — огорченье, всё — тревога,Сквозь терния далекий путь,И негде, негде отдохнуть,И не с кем, не с кем вспомнить Бога…17 июля 1922
«Побудь же около меня…»
Побудь же около меня,Самолюбивый и нечуткий,Посмейся злой, холодной шутке,Погрейся около огня.Но не касайся этих рук,Не поцелуй, неосторожный.О, бойся! Птицею тревожнойВзовьется темный мой испуг.Горячими схвачу руками,Прижму к восторженной груди…Будь осторожен, не будиСпокойно дремлющее пламя…Взгляни, как облако простерСтремительный веселый ветер,А здесь… сладчайшее на светеДыханье гасит мой костер.17 июля 1922
«Чистота предвечерней грусти…»
Чистота предвечерней грустиПронизала собою мир.Близки мы к широкому устью.О простор, и меня прими!(А на прошлое оглянусь ли,И посмеешь ли ты взглянуть?)На мелеющем этом руслеМногих капель осела муть,Мы уже не прозрачны тоже,И стремимся в общий поток,Что меня в тебе уничтожит,И тебя обратит в ничто.Безотрадное нам жилище,О, мой друг, покинем вдвоем,Так друг друга легче отыщемИ прозрачность себе вернем.Июль 1922
«Я вижу из окна: полуночный прохожий…»
Я вижу из окна: полуночный прохожийОстановился, чтобы закурить.А чей-то звонкий шаг мучительно-похожийЕщё звучит ритмически внутри…Гляди, гляди, как ветер гонит тучи —Твой огонёк поднялся, задрожал…Припомнилась зима и наш очаг трескучий,И пламя дымное упругих тонких жал.Припомнилась зима с её спокойной дрёмой,С жужжаньем ласковых моих весёлых пчёл…Мне некому сказать, что мужа нету дома,Что я боюсь одна, чтоб кто-нибудь пришёл.18 июля 1922