Возраст Суламифи
Шрифт:
Поэтому слова Влада упали, как сыр на макароны.
– Заезжайте ко мне, я дома.
Этого плейбоя она просчитала сразу, как только увидела впервые. Ей лишь одно было непонятно: что он нашел в Польке. Не его тип. Настолько не его, что Нелли удивлялась, как сама Полька этого не понимает. Ведь вроде не дура. Хотя… Полька же влюбилась как кошка. От любви люди дуреют. Уж ей ли не знать? Сама сдурела, когда русский Роже Вадим закрутил с ней роман.
Но этот Полькин хахаль… Нелли моментально поняла, что он сволочь. Обсмотрел ее всю – при первой-то встрече! – раздел глазами
Когда запел домофон, Нелли самой пришлось идти открывать дверь. Она последовала совету дочери и наняла студентку за стол и квартиру, но эта студентка – Ксюша – отпросилась у нее на неделю к родным… куда-то там. Не то в Армавир, не то в Таганрог… А может, и в Череповец… Или в Невинномысск… Да пусть хоть в Усть-Зажопинск, как сказала Полька. Нелли было все равно.
Выслушав Влада, она даже порадовалась, что Ксюши дома нет.
– Ты понимаешь, что это уголовщина? – спросила Нелли.
– Понимаю. – И он одарил ее фирменной ухмылкой, словно говорившей: «Да, я сукин сын, но разве можно меня не полюбить?»
– Нет, я на такое не подпишусь. Я еще не сошла с ума.
– Ты не учитываешь две вещи, ласточка моя, – сладко улыбнулся Влад. – Во-первых, это будет считаться уголовщиной, только если тебя поймают. А тебя не поймают. И во-вторых, подумай о вознаграждении.
– Ну и сколько? – поинтересовалась Нелли без особого энтузиазма.
– Пять штук баксов, – без запинки выпалил Влад.
Нелли запрокинула голову и театрально расхохоталась. Тут же кольнуло в боку, но она не подала виду. Посмотрела ему в глаза.
«А ведь такой и зарежет – недорого возьмет… Но не сейчас. Сейчас я ему нужна. Вот интересно, если я велю лечь, он ляжет? Да ну его, на хрен он мне сдался», – решила Нелли.
– За пять штук баксов иди сам, – сказала она вслух. – Там от одной лестницы очумеешь, на четвертый этаж взбираться. Лифта нет. А если меня застукают… Ты ж мне передачи носить не будешь?
– Да какие передачи, окстись! Мысли позитивно. Дело плевое. Ты приходишь в гости к дочке…
– Она ни за что не поверит, – перебила его Нелли.
– Ну придумай что-нибудь. О! – Влад вскинул палец. – Ты пришла повидаться с сыном. Может, ты хочешь его к себе забрать. Может, ты хочешь, чтоб он жил с тобой? А что, вполне логично.
– Она не поверит, – упрямо повторила Нелли.
– Да плевала ты на это. – По лицу Влада пробежала рябь недовольства. – Это предлог. Придешь, поговоришь, закуришь. Она же не курит – дочурка твоя. И тебе не даст. Промолчит – ты сама спохватишься, что в доме лучше не курить. Выходишь в прихожую, берешь ключи – они на гвоздике висят у двери, это моя корова разузнала, – и вот здесь, – Влад протянул Нелли аккуратный плоский ящичек, похожий на набор косметики, и откинул крышку, – чудный воск, вернее даже не воск, а мастика. Пластичная, в меру жесткая. Прекрасно хранит форму. Следов не оставляет. Делаешь мне слепочки с ключей и идешь на лестницу курить.
Нелли его почти не слушала. Она думала. Когда
– Пятьдесят штук баксов.
– Скока-скока? – оторопел Влад.
– Ты меня слышал.
– Да ты никак охренела.
– Тебе это нужно? – спросила Нелли с самым простодушным видом. – Значит, бабки найдешь. И торговаться я не намерена. Мне нужно на операцию. Пятьдесят штук баксов и ни цента меньше.
Она была уверена, что он не откажется и не уйдет. Сидела и курила молча, давая ему привыкнуть к этой мысли.
Он не отказался и не ушел. Не стал торговаться и говорить, что это грабеж среди бела дня. Ему зачем-то позарез понадобились Полькины ключи. Он дозрел и сказал:
– Идет.
Нелли даже пожалела, что не попросила больше.
Все прошло как по маслу. Она действовала будто заправская шпионка. Слава богу, Галюси дома не было. Фактор Галюси ее больше всего волновал, но Полька куда-то услала домработницу, Нелли не стала спрашивать, куда и зачем. А сама Полька и этот ее адвокат, сволочь, ничего не заподозрили. Нет, адвокат-то, кажется, заподозрил… Ушлый, гад. Но они ничего не докажут, твердила себе Нелли, спускаясь по лестнице. Вниз идти было легче, чем вверх, но, пока вверх, она все-таки здорово натрудила бока. Кололо нестерпимо, на обратном пути Нелли всухую проглотила таблетку болеутоляющего.
Она настояла, чтобы Влад привез ее сюда на своей машине и доставил обратно домой. И деньги чтобы показал заранее. Он показал.
– Отвези меня домой, – приказала Нелли. – Там обменяемся.
Вот теперь он стал опасен. Теперь, когда деньги еще не отдал, а слепки с ключей уже почти у него в руках, он может зажадничать. Нелли не понимала таких людей, как ее родная дочь, и поэтому они бесили ее до чертиков, а вот таких, как Влад Саранцев, понимала прекрасно. Она сама была такая.
– И не дури, – добавила она, – я письмо оставила. Если со мной что случится, тебя найдут.
– Ну что ты, детка, мы же свои люди.
К тому времени, как они добрались до высотки на Котельнической, Нелли была уже чуть ли не в обмороке. Ни черта этот пэйн-киллер – американский, между прочим! – ей не помогал. Он ее убивал, а не боль. Только мысль о деньгах – о вожделенных пятидесяти тысячах, о золотых нитях – поддерживала Нелли. Она старательно держала сумку на длинном ремешке перекинутой через шею, чтобы Влад не сорвал с плеча и не сбежал. «А если он тебя задушит этим ремнем?» – мелькнуло в голове.
Про письмо Нелли, конечно, соврала. Поверил он или нет? Дура, надо было написать и отправить. Просто самой себе. Жаль, только теперь сообразила.
Войдя в квартиру, она первым долгом, даже не раздеваясь, бросилась на кухню, схватила бутылку воды и запила сразу две голубеньких таблетки. Полегчало? Так быстро не бывает, но ей самой хотелось верить, что полегчало. Нелли прошла в гостиную и села боком в коротком конце углового дивана. Лечь бы и свернуться калачиком. Только так можно надеяться, что боль уйдет. Но сперва пусть уйдет Влад.