Возраст Суламифи
Шрифт:
Влад рухнул к ногам Климова. Тот выждал положенные десять секунд, поднял его на ноги, заглянул в глаза. Мутноватые, но вроде смотрят. Значит, в сознании. Климов усадил Влада, похлопал по щекам, плеснул ему в лицо уже потеплевшей воды из принесенной Светочкой бутылки.
– Запомни, – закончил Климов, – еще раз к ней сунешься – и ты покойник. И сюда больше не приходи. Я стукну куда надо, что ты мне чуть сделку не сорвал.
С этими словами он вывел Влада из кабинета, придал его телу нужное направление и легонько толкнул в спину. Влад покачнулся, но удержался на ногах и побрел к
Из дверей высовывались головы. Все – и климовские заместители, и бухгалтер, и юрисконсульт, и еще не ушедшая Светочка – провожали его глазами, смотрели вслед.
– Концерт окончен, – мрачно бросил Климов, когда за Владом закрылась входная дверь.
– Круто, – покачал головой один из замов. – Думаешь, он не вернется?
– Я не буду думать, сделаю так, чтобы не вернулся. Деляра Аббасовна, – любезно обратился он к бухгалтеру, – рассчитайте, пожалуйста, девушку и зайдите ко мне.
Когда Деляра Аббасовна вошла к нему в кабинет, Климов велел больше не переводить сорок процентов прибыли на известный ей счет. Счет заблокировать. Выписать оговоренную сумму комиссионных за посредничество и послать ее, в виде исключения, почтовым переводом Саранцеву В.В. по такому-то адресу. Расходы на пересылку фирма возьмет на себя, пусть она ему скажет, он лично возместит эту сумму.
Деляра Аббасовна все аккуратно записала.
– Я рада, что вы уволили Шепелеву, – добавила она. – Нет у нее никакой больной матери, все это вранье.
– Откуда вы знаете? – изумился Климов.
Деляра Аббасовна смутилась.
– Я нечаянно… Вы не думайте, Валерий Сергеич, я не подслушивала… В женском туалете, случайно… Я подошла, а она по сотовому кому-то говорила, что очень удачно придумала про больную маму. Мне из-за двери было слышно. Хотела вам раньше сказать, да как-то неловко было.
– Ничего, спасибо, что сказали. Теперь моя совесть чиста.
Следом за бухгалтершей в кабинет ввалились оба зама и потребовали объяснений.
– Что за бой быков? – спросил Венька Шимбаревич, однокурсник Климова по Бауманке.
– Выгнал я Саранцева, что непонятно?
– Насовсем? – уточнил второй зам, Женя Лысаков.
– Нет, на пару дней, – съязвил Климов. – Все, ребята, давайте работать. Веня, тебе же в арбитраж! Я ничего не путаю?
– Я Антонова послал с бумагами. Если что, он мне отзвонит.
– Ладно, короче: все по местам, я первым долгом поищу нам новую секретаршу.
– А новую крышу не хочешь поискать? – спросил Лысаков.
– Подумаю. Да ничего они нам не сделают, работаем спокойно. Я их обоих держу за яйца, и отца, и сына.
– Ну ладно… – Шимбаревич поднялся, а за ним и Лысаков. – Держи нас в курсе. А то так не по-товарищески: все веселье пропустили.
– Венька, сгинь.
– Уже.
Оставшись один, Климов набрал на телефоне одному ему известный номер, некогда добытый по его просьбе Даней Ямпольским. Включил автоответчик, чтобы записать разговор. Как только на том конце ответили, заговорил:
– Говорит Валерий Климов из НПО «Прорыв». Наш разговор записывается. Владимир Саранцев младший чуть не сорвал мне важную сделку из личных корыстных побуждений.
Он дал отбой и начал искать новую секретаршу, хотя первым делом надо было, наверное, искать новую крышу. У него была пара идей на этот счет, но Климов, как Скарлетт О’Хара, решил заняться ими завтра. Посмотрел в Интернете адреса агентств, выбрал одно и позвонил. Потребовал секретаря с опытом, со знанием английского языка, владеющего компьютером, желательно, постарше годами, внешность не имеет значения. С испытательным сроком. Можно мужчину.
Ему назвали такую сумму оклада, что Климов чуть было не дрогнул, но решил, что дело того стоит. У Никиты Скалона небось Светлана Андреевна процент от прибыли получает, зато дело знает чуть ли не лучше шефа и предугадывает, что он только собирался подумать. Вряд ли Климову так повезет, Светлана Андреевна одна такая, но рискнуть стоит. Договорились на послезавтра.
Ну а пока секретарши не было, пришлось все делать самому. С Владом он провозился до обеда, остаток дня прошел незаметно. Климов, что было для него нехарактерно, ушел с работы еще до шести, созвонился с тещей и сказал, что сам заберет Настю из детского сада. Она, конечно, осталась недовольна. Она уже одевалась, она уже настроилась, она любимый сериал на запись поставила, почему он раньше не предупредил?
– Извините, Раиса Прокофьевна, занят был на работе. – Климов хотел добавить «больше не повторится», но решил, что это было бы уже чересчур. Да и сглазить боялся. – Смотрите свой сериал, я сам Настю заберу.
Сказано – сделано. Он забрал дочку из садика, привез домой, блаженствуя в тишине, покормил, искупал и уложил спать. Настя, конечно, капризничала, но не очень: с ним она всегда была тихой и более или менее покладистой.
Она уже крепко спала, когда вернулась с работы Татьяна. Девятый час. Нормально, он сам иногда приходил с работы позже. Гораздо позже. Он же работал и за себя, и за Светочку. А теперь не будет, сообразил Климов и повеселел.
Распорядок своей жены он разучил досконально. Первым делом под душ – ну да, ей же по работе приходится много бегать, клиентам квартиры показывать, – и косметические процедуры: маски, пенки, лосьоны, кремы… Он не помнил, что в каком порядке, кажется, пенка раньше маски. Когда Татьяна вышла из ванной вся намазанная жирным кремом, – стереть через пятнадцать минут! – ее уже ждал на кухне разогретый ужин. Сама она, по принципу «нечего баловать», никогда не оказывала таких услуг мужу и теперь покосилась на него с недоверием.
Климов дал ей поесть, заговорил, только когда она отставила тарелку:
– Таня, я не могу так больше жить. У нас ничего не получается. Нам надо развестись.
Она бросила на него оскорбленный взгляд, но взгляд этот потерялся на фоне лоснящегося вазелинового крема и не произвел должного впечатления.
– Квартира моя, – отрезала Татьяна.
Климов совсем не этого ожидал, даже оторопел немного. Но сказал с облегчением:
– Я и не претендую, квартира твоя. Но Настя будет жить со мной.