Возродившиеся из пепла
Шрифт:
На мгновение воцарилась тишина, шипение бекона было единственным звуком в маленькой кухонке. Я подумывала объявить о своем присутствии, но между ними царила такая дружественная тишина. Мне не хотелось прерывать Зейна, занимающегося такими домашними делами, как приготовление завтрака или болтовня с моей дочерью. Это выглядело очень естественно. Не спрашивайте меня, как могли моя малышка в пижаме с совами и огромный, покрытый татуировками байкер, выглядеть естественно, стоя на моей кухне. Просто так было.
Она смотрела на него поверх кофейной кружки, все еще не замечая меня.
— Зейн, ты веришь в рай? — спросила
Я задохнулась от боли, скрытой за этим коротким вопросом. Я чуть не оттолкнулась от стены и не бросилась обнимать ее. Зейн оказался быстрее меня.
Он снял сковороду с огня и повернулся к Лекси. Его ладонь легонько коснулась ее лица.
— Не уверен насчет Бога, девочка. Не верю в то, что причиняет людям, заслуживающим счастья, столько боли, — хрипло заявил он. — Но я верю, что эти люди, хорошие люди, уходят в лучший мир, которого они заслуживают, — тихо продолжил он, не сводя глаз с Лекси.
Она уставилась на него, быстро моргая.
— Думаешь, Стив и Ава там? — тихо спросила она с почти детским отчаянием.
Зейн обхватил ее лицо другой ладонью.
— Я знаю это, дорогая, — пообещал он.
Она слабо улыбнулась ему, затем ее взгляд метнулся ко мне.
— Мама! — воскликнула она, ставя кружку на стол.
Она побежала в мои раскрытые объятия. Я обхватила дочь руками и опустила голову ей на плечо. Наши глаза с Зейном встретились, нечто прошло через нас двоих, что я едва могла понять. Не успела я хорошенько над этим подумать, как Лекси отстранилась, принявшись изучать меня покрасневшими глазами. Казалось, она взяла себя в руки и изобразила слабую улыбку.
— Зейн приготовил нам завтрак, — объявила она, указывая на накрытый стол. — И кофе. Я принесу тебе, — добавила она, видя, как я с завистью смотрю на ее кружку.
Она подошла к кофейнику, оставив нас с Зейном играть в гляделки. Лекси не казалась смущенной тем, что проснулась с ним в доме, где он готовил завтрак в, возможно, самый тяжелый день ее жизни. Вероятно, поэтому она была не в себе. Также явственно чувствовалось, как она цепляется за силу, исходившую от его сильного тела. Что бы это ни было, она вела себя так, словно Зейн просыпался с нами каждое утро в течение многих лет. Я слишком хорошо знала, что он этого не делал. Никто не делал. Я бы не знала, как вести себя с нормальным парнем, оказавшимся у нас дома, не говоря уже о здоровенном немногословном байкере. В которого была безумно влюблена.
Прежде чем я успела подумать об этом, Зейн сократил расстояние между нами, и его рука легла мне на затылок. Он нежно прижался губами к моей голове. Я слегка прильнула к нему, наслаждаясь уютным прикосновением его интимного жеста. Губы оторвались от моей головы, и он посмотрел мне в глаза. Ища в них что-то.
— Тяжелый день для моих девочек, — пробормотал он, переводя взгляд на Лекси, стоявшей рядом с нами с кружкой кофе для меня.
На этот раз я не чувствовала необходимости набрасываться на кофе. Вместо этого хотела продлить этот момент как можно дольше. Зейн положил руку на затылок Лекси так же, как и на мой.
— Вы справитесь, — пообещал он. — Идите к солнцу на другой стороне.
Он посмотрел на нас еще мгновение, затем отпустил, вернувшись к плите. Лекси молча протянула мне кружку. Я взяла ее, и мы смотрели, как Зейн выкладывает на тарелки бекон и яичницу. Дружеская тишина опустилась
— У нас есть подставки для тарелок? — спросила я, нарушая молчание.
Мы с Лекси захихикали над абсурдностью того, что у таких, как мы, могут быть подставки. Большую часть времени мы ели вне дома. А когда Лекси готовила что-нибудь, в чем не содержалось бы тысячи «суперпродуктов», мы ели на коленях перед телевизором. Кухонный стол использовался для потребления кофе, пиццы и иногда случайного завтрака. Никаких подставок. Поэтому мы смеялись. Зейн стоял и смотрел на нас с теплотой в глазах. Когда мы закончили истерить, он одарил нас своей крохотной полуулыбкой.
— Да, — тихо сказал он нам, — мои девочки это переживут.
Были ли это его слова, или наша способность не терять надежду после того как наши сердца разбились вдребезги, или и то, и другое, но я ему поверила.
Булл
— Ты веришь в рай?
Булл перевел взгляд со сковороды на красивые и повлажневшие глаза ребенка, которого он начал считать своим. Нет. Не начал. Лекси была его. Как и Мия. Вот почему его вывернуло наизнанку при виде боли на лице Лекси, когда она задавала вопрос. Почему его разрывало на части, когда вчера она рухнула в его объятия. Как Мия старается быть сильной ради дочери, пока сама истекала кровью. Его сразило то, насколько сильными они обе были. И в то же время делились с ним этой силой для борьбы с его демонами.
Его выводило из себя то, что от этой боли он не мог их ни спасти, ни защитить. Он увидел их впервые за две недели, а их красивые лица были искажены страданиями. Он был чертовски благодарен за то, что решил вернуться сегодня, после того как понял, что едва смог прожить две недели без женщины, поглотившей его разум. И ребенка, осветившего его жизнь.
— Не уверен насчет Бога, девочка. Не верю в то, что причинит столько боли людям, заслуживающим счастья, — честно ответил он. — Но я верю, что эти люди, хорошие люди, уходят в лучший мир, которого они заслуживают.
Булл не верил в рай. Хотел, но не мог. Желал каждой фиброй своего существа. Это могло бы намного облегчить борьбу с его личными демонами. Обеспечило бы его арсенал дополнительным оружием. Знать, что она может быть в том месте, невредимая и исцелившаяся от ужасов, которые жизнь преподнесла ей в последние часы. Но тьма, которую он приветствовал как старого друга, та, что клубилась в его душе, говорила ему, что там нет ничего, кроме черноты. Никакой помощи. Никакого облегчения вины. Не то чтобы он сказал бы такое Лекси. Он лгал бы о небесном царстве тысячу раз до конца своей жизни, если бы так смог защитить ее от боли.
— Думаешь, Стив и Ава там? — спросила она таким беззащитным голоском, что Булл должен был сделать все возможное, чтобы защитить ее.
Он обхватил ее лицо ладонями.
— Я знаю это, дорогая, — солгал он.
Выражение облегчения на ее лице почти заставило его поверить, что наверху есть что-то еще. Конечно, вселенная не была бы настолько жестока, чтобы отнять что-то у кого-то вроде Лекси и не дать ей взамен ангелов-хранителей.
Она повернула голову.
— Мама! — воскликнула она и побежала в материнские объятия.