Возродившийся
Шрифт:
— Никак нет!
— Тогда тащи!
— Есть!
Носов вскочил и метнувшись в буфет прикупил коньяк, лучший что там имелся.
— Разливай… Не буду же я один квасить?
Дмитрию не осталось ничего другого, как «уважить» «агента».
«Агент» накидался очень быстро, хватило пяти стопок, чтобы его развезло в сопли. Ну и как все алкоголики начал пьяно жаловаться на жизнь.
— Помяни мое слово… коррупция погубит нашу великую страну…
Носов едва сдержался, чтобы не хохотнуть, услышав эту фразу, но не засмеялся, потому как было не смешно, тем более что он знал, что все так и случилось.
— … Мы словно безрукий и безногий инвалид с одной лишь головой,
— Что?
— Эту слепую веру в народе во всесилие и вездесущность КГБ очень умело используют партийцы, суки гнилые… отводя недовольство людей от партии и направляя его против нас… Твари… так и душил бы этих гнид… душил-душил, душил-душил…
«Агент» опрокинул в себя еще одну стопку коньяка и продолжил «недозволенные речи»:
— Знаешь почему они нас так ненавидят?
— Почему?
— Боятся суки! Боятся! Боятся и мстят нам за свой страх! Их прямо-таки корежит от осознания, что все может повториться как в 37-м! А еще знают, что мы про них все знаем и боятся еще того, что это все может всплыть в качестве слухов в народе! Не зря же Хрущев с помощью своей шавки Семичастного сейчас чистит наши архивы… НКВД по приказу Сталина уничтожил ленинскую гвардию партии, и нынешние руководители принимали в этом самое непосредственное участие. Если посмотреть даже на официальные биографии таких людей, как Хрущев, Брежнев, Косыгин, Подгорный и других, то ясно видно, что их профессиональная партийная деятельность началась с 37–38 годов. Это значит, что они заняли места замученных и уничтоженных людей. Но для того, чтобы быть замеченным и возвыситься, в то время нужно было выслужиться. А выслужиться можно было только одним путем — безоговорочно поддерживая репрессии и принимая участие в них. Я не имею в виду участие в казнях. Но активное участие в «выявлении врагов народа» и написании доносов на них в НКВД. Все они стукачи шедшие по головам своих ближних…
Носов понятливо кивнул, при этом подумав: «Проверка на лояльность? И если „да“, то чья? Как говорится: стучать или не стучать, вот в чем вопрос…»
— В НКВД тоже были проведены чистки в рядах старой гвардии, взамен которой Сталин набрал новых людей. Это были дети уничтоженных после революции «врагов», дети раскулаченных и сосланных крестьян, все, кто был зол на советскую власть и жаждал мести… — оскалился «агент». — Вот этим-то и объясняется невообразимый ужас репрессий 30-х годов. Вновь испеченные сотрудники НКВД не имели жалости к партийцам ленинской гвардии. Они уничтожали людей, уничтоживших их семьи…
Дмитрий молча продолжал слушать откровения, а «агент» изливать душу:
— Вот ты думаешь, почему я пью? А я тебе отвечу… потому что хоть и боятся нас эти гниды… а сделать мы ничего уже с ними не сможем… Старая гвардия
«Агент» стал терять связь с реальностью, а его язык заплетаться, так что его бормотание стало уже не разобрать.
«Это мы еще посмотрим, способны или нет…» — подумал Дмитрий, вставая.
Но это был не последний косяк Носова. Во время очередного экзамена, когда «агент», по легенде советник-посланник посольства некой страны, сказал:
— Посол уехал в отпуск и я сейчас возглавляю посольство…
Носов пропустил это мимо ушей. На разборе полетов начальник отделения, потом отчитывал его:
— Ты завалил операцию! Ты должен был попросить его ознакомить тебя с шифрами его посольства. Чему вас там вообще учат бестолочей?!
И снова пришлось лишь стоять, понурив голову. Ну не оправдываться же тем, что во время занятий их ни с какими шифрами не знакомили несмотря на очень плотный график обучения. В общем если так смотреть, то годовой подготовки оказалось мало, чтобы вылепить настоящего разведчика.
«Вообще конечно странно, в армии простого солдата сейчас готовят три года, но считают, что разведчика можно подготовить за год», — подумалось ему.
— Я тут слышал, что нам собираются устраивать захваты, — поделился как-то новостью Демид.
— Что еще за захваты?
— Вроде как могут арестовать во время операции и подвергнуть допросу с пристрастием, то есть попросту избить и посмотреть, как мы это переносим…
— Ерунда… — после короткой паузы взятой на обдумывание, ответил Носов.
— Почему?
— Серьезные разведки так не работают. Это вызовет аналогичную реакцию с нашей стороны, а никому это не нужно. Так что если и будут захваты, то с концами с имитацией под несчастный случай. А проверять нас так на экзаменах, тоже бессмысленно. Мы же знаем, что находимся среди своих… Надо быть ну очень трусливым человеком, чтобы не выдержать давления и «расколоться».
Но как и странно один захват все же устроили, все тому же Егору, в смелости которого начальник отделения сильно сомневался. Но как потом выяснилось, никто его и пальцем не тронул. Продержали его немного в милиции, да и отпустили.
Наконец прошли эти изнурительные десять дней, и слушатели вернулись в основное помещение школы. Мечта у всех была одна — отоспаться после этих операций, написания отчетов по встречам, отчетов по наружному наблюдению, по использованию технических средств… За эти десять дней все хорошо усвоили одно — в будущей работе разведчика бумаготворчество будет занимать не менее пятидесяти процентов времени.
Сразу после возвращения слушатели начали сдавать экзамены по спецдисциплинам и иностранному языку. Все они завершились успешно. И вот наконец последнее собрание, где слушателей «Школы 101» поздравили с успешным окончанием Краснознаменного института КГБ и пожелали успехов в дальнейшей работе.
Каждому в отдельности было сказано, в каком отделе или Управлении ПГУ они будут продолжать службу. Как и предполагалось, Дмитрий оказался распределен в Управление «С» ПГУ. После этого состоялся банкет с вином в помещении столовой. Все понимали, что преподаватели будут отмечать чрезмерное употребление алкоголя, но, несмотря на это, как это всегда и случается, многие на радостях основательно набрались, включая и преподавателей. На следующее утро, 26 июля, с больными головами слушатели навсегда покинули здание «Школы 101».