Возрождение
Шрифт:
— Так и на Земле, получается, мэллорны есть?
— Не всё так просто. Я же говорю, целей создания этих биорегуляторов было несколько. Вторая — а кто знает, может, и первая — в том, чтобы открывать проходы между мирами. Эльфы называют это явление «тонкими путями», в других мирах используют собственные термины. И способов открыть переход существует немало, хотя все они кое в чём похожи, например, в части применения ключа и якоря. Меньше всего повезло Земле. Чтобы открыть портал из вашего мира в соседний, необходима магия и фокусирующее её сооружение. Насчёт сооружений — проблем нет. Пирамиды, Стоунхендж, Аркаим, лабиринт Минотавра на острове Крит. Вот с магией хуже. Её на Земле попросту
— А здесь, кстати, это где?
— Я не говорил? Этот мир называется Эллана. Название ему дали эльфы, то ли обитавшие здесь изначально, то ли первыми сумевшие занять облагороженную мэллорнами территорию, которую кто-то явно готовил для себя. Так вот, здесь магических потоков хватает, поэтому, кстати, мэллорны тут и вполне хорошо себя чувствуют. Для них магические потоки являются оптимальным источником энергии. А на Земле таковых почти нет, и чтобы набрать заряд, достаточный для открытия портала, его приходится… — Фаррел на мгновение замялся, подбирая слова помягче, — собирать по крупицам из человеческих аур.
Он вздохнул.
— Человеческие жертвы нужны, в общем. Предки местных людей заявились сюда с Земли, через Стоунхендж, но крови при этом было пролито немало. А мэллорны способны открывать пути с минимальными энергозатратами. Правда, очень узкие пути — максимум для пары десятков путников.
— Но я-то сюда попала без всяких жертв.
— Ты не открыла переход, ты вернулась по нему, с ключом. Любая система, способная открыть тонкий путь, посылает в сопредельный мир свой образ. Так называемая «тень». Попутно отвечаю на твой вопрос — в твоём мире мэллорнов нет, им там не выжить, слишком слаба природная магия. Зато их «теней» — более чем достаточно, и эти «тени» тоже влияют на природу Земли, только очень медленно, в десятки раз медленнее, чем это делал бы, так сказать, оригинал.
Он на мгновение замолчал, глотнул воды из фляги, после чего продолжил:
— Так вот, ты прикоснулась ключом к «тени» и тебе разрешили вернуться. С позиции мэллорна, ты на Земле находилась в гостях.
— То есть, если найти местную тень Стоунхенджа…
Фаррел внимательно посмотрел на девушку.
— Соображаешь. Да, если найти и использовать ключ, взятый с Земли — вернёшься на Землю. Правда, в Англию, где тебе придётся объяснять, как ты туда попала без документов, денег и в вышедшем из моды уже с пару тысяч лет наряде. К тому же где взять ключ? С тех пор, как был использован Стоунхендж, прошло немногим менее двух тысячелетий у нас и где-то шесть с половиной веков по местному времени. Если друиды, открывающие проход, знали о назначении ключей… хотя они многое знали, надо отдать им должное — то где сейчас эти ключи искать? С учётом того, что неизвестно, как они вообще выглядели.
— Так как же мне вернуться? — девушка почувствовала, как на глазах набухают слёзы. — Я что, так навсегда и останусь в этой глуши?
— Если хочешь, свожу тебя к местному королю, — ухмыльнулся Фаррел. — В его замке есть горячий водопровод. Правда, вода подается по свинцовым трубам, и пить её я бы не рекомендовал, но всё ж таки цивилизация. У него в донжоне замка есть и лифт, представляешь? С ручным приводом — но там ворот крутит специально обученный персонал, так что можно покататься.
Лена представила себе долгие годы без привычных удобств, без компьютеров и нормального транспорта, без медицины, в конце концов — небось, местные лекари пользуют пациентов исключительно травами и наговорами — и разрыдалась. Фаррел недоумённо посмотрел на девушку, словно не понимая, как жизнь на свежем воздухе и употребление экологически чистых продуктов могут казаться хуже, чем существование в загаженных
— Да не плачь. Вернуться — не проблема.
Его лицо стало серьёзным и несколько мрачным.
— Проблема в том, безопасно ли тебе возвращаться.
Глава 4
В которой Миша занимается бизнесом, вспоминает свои приключения, обзаводится транспортом и выходит на след
Я стоял в лесу. Можно было бы сказать — в таком же лесу, как тот, где мы только что находились вместе с Денисом. Но вокруг царила всё та же ночь, поэтому разглядеть что-либо не представлялось возможным. Только дерево было уже не тем дубом, который Денис назвал тенью мэллорна. Дуб был не из маленьких, но дерево, у корней которого я сейчас стоял, вымахало до размеров настоящего исполина. Какое там руками обхватить, тут таких как я троих надо — и то вряд ли получится соединить пальцы.
Лес был тих. Мне не раз доводилось ночевать в летнем лесу. Может, на мою долю перепало не так уж и много совместных с дядей Фёдором дел, но были среди них и уводившие нас от городского шума в непролазные дебри. Больше всего запомнился один случай… Не знаю, кто в тот раз был заказчиком, я с ним так и не встретился, ни на момент заключения договора, ни потом. Дядя Фёдор сказал, что обо всем договорился — ну и ладно. Аванс, кстати, был более чем неплох.
Лететь пришлось далеко. В Магадан. «Мой друг уехал в Магадан, — пел Высоцкий, — Снимите шляпу. Уехал сам, уехал сам, Не по этапу. Не то чтоб другу не везло, Не чтоб кому-нибудь назло, Не для молвы, что, мол, чудак, А просто так, а просто так». Мы летели туда не просто так, а исключительно ради дела. По словам дяди Фёдора, заказчик, заплатив за одни билеты весьма круглую сумму и щедрой рукой отсыпав нам на дорожные расходы, пожелал найти схрон, упрятанный в глубинах магаданской тайги. Вернее, заказчика интересовал не сам схрон, а то, что было в нём спрятано.
— А что там?
— Хм… — дядя Фёдор поскреб подбородок, как делал всегда, когда его не слишком тянуло откровенничать. Видимо, решив, что держать меня в непонятках не стоит, нехотя ответил: — Собственно, не «что», а «кто».
— Там что, человека держат? — поразился я.
Вообще говоря, в подобных случаях клиенту давалась рекомендация обратиться в полицию. Пару раз мы именно так и поступали, когда в пропаже человека, поиском которого были озабочены безутешные родственники, ни на первый, ни на второй взгляд не обнаруживалось ничего сверхъестественного. Дядя Фёдор во всём, что касалось работы, никогда не гнался за количеством — только за качеством. У меня вообще возникло ощущение, что принимая решение, согласиться ли на предложение очередного клиента или послать его, в зависимости от ситуации, либо в полицию, либо ко всяким гадалкам, ясновидящим и прочим экстрасенсам, либо (бывали случаи) в пеший эротический маршрут, дядька руководствовался одним-единственным критерием — будет ему интересно или нет. В этот раз, вероятно, он решил, что интересно будет. Правда, причины не объяснил и, похоже, не собирался делать этого и впредь.
— Эх, Мишка… для тебя любой «кто» — однозначно человек? Пора уходить от стереотипов.
— Так кого мы ищем?
— Не то сына, не то дочь, не мышонка, не лягушку, а неведому зверюшку.
— Пушкина в школе проходят, — буркнул я.
Дядька ухмыльнулся.
— Обиделся, что ли? Брось. Я правду сказал, ищем мы весьма странное и загадочное существо, которое назвать зверем можно ровно в такой же степени, как и любого из людей. Все мы звери, если разобраться. Существо это попало в плен, нам надо его освободить. Всё просто.