Возрождение
Шрифт:
– Не было? – насмешливо переспросил Игорь. – Тупой ты, Аристов, все-таки. Только рядом с моим домом, через дорогу буквально – восемьдесят мальчишек носят его фамилию. И гордятся тем, что ее носят, между прочим! Пионерский отряд имени Саши Шевчука. Они ко мне регулярно бегают, потому что я Сашку знал.
– Вот как… – медленно сказал Славка, наблюдая, как солнце играет на воде. – Значит… значит, и тут у них не вышло. Живой наш Сашка… А я не знал. Слушай, не знал. Это как-то мимо меня… А у тебя-то, – он смерил Игоря взглядом, – как дела у самого?
– Да ничего, – солидно ответил он. – Вон мой старший женился наконец-то, новым внуком, наверное, через годик порадуют.
– Вадим?
– Угу.
– Еще бы… Ему сколько было, когда мы последний раз с тобой виделись?
– Год всего… Да, а ты знаешь, кто его жена? – Игорь усмехнулся, разглядывая Славку. – Валерка. Младшая дочка Ленки.
– Половцевой?! Елены Игоревны?! – Славка развел руками. – Ты меня не перестаешь изумлять, слушай…
– Это тебе она Елена Игоревна, – наставительно поправил Игорь. – А я как есть сильно приближенный к верхам… мне она – Ленка.
– Вадим-то у тебя ведь не дворянин?
– Нет. Ты знаешь, я как вспомню нашу подготовку… – Игорь помолчал и признался: – Не стал я его неволить, как говорится. В ОБХСС [18] служит… А у тебя носителей фамилии сколько? – Он ухмыльнулся.
– Шестеро, – признался Славка с комичным ужасом. – Когда мы последний раз встречались – было еще только трое.
18
Экономическая служба безопасности Русской Империи ОБХСС (Отдел по борьбе с хищениями социалистической собственности) возникла в 8 г. Серых Войн. Одно время И. Третьяков ее возглавлял.
– Это уже я упустил… – Игорь поинтересовался: – Ты со службы-то ушел?
– Если ты имеешь в виду военную, то да. Уже восемь лет как… Я с тех пор живу вполне мирной жизнью. Музыку преподаю.
– Что ты делаешь?! – искренне изумился Игорь.
– Преподаю музыку в школе, – терпеливо и тоже совершенно серьезно пояснил Славка. – Хор у меня вдобавок. И перестань делать такие изумленно-насмешливые глаза. – Помнишь, как Бек любил повторять? Jedem das Seine.
– Каждому свое… – задумчиво перевел Игорь.
– Надо же, выучил немецкий?! – изумился Славка. – Не прошло и полувека…
– Выучишь тут… Я же с ним, с Беком, ездил с баварцами [19] договариваться. Та еще была поездочка… Да ты помнить должен.
– Я в это время на Гиндукуше сидел, в Тибетское море плевал… – вздохнул ностальгически Славка. – Ну вот. Я же не удивляюсь, что ты, хоть уже давно мог отдыхать, не только ОБХСС консультируешь, но и оперативной работой занимаешься? Я про тебя больше знаю, чем ты про меня.
19
Б а в а р с к и й О р д е н – конфедеративное государственное объединение, существовавшее в 1 г. Безвременья – 20 г. Серых Войн на территории Южной Германии, Австрии и Богемии. Не исключено, что Баварский Орден стал бы центром возрождения новой объединенной Европы, если бы не серия катастрофических извержений в Альпах, которые в 3–4 годах Безвременья нанесли огромный ущерб Центральной Европе. После этого Орден лишь поддерживал сам себя, впрочем, успешно отбиваясь от самых различных банд и расселяя на своих землях беженцев. Склонялся к союзническим отношениям с Англо-Саксонской Империей, но под воздействием и по примеру своих северных собратьев предпочел в 20 г. С.В. официально и полностью войти в состав Русской Империи на правах группы национально-культурных автономий.
Игорь спохватился, кивнул на руку друга:
– А скрипка у тебя… Ты же с ножом на людей кидался, когда они…
– Врешь, с ножом не кидался, – спокойно
– Ну да… правильно… – согласился Игорь и добавил: – С ножом не кидался, голыми руками душил. Хрен редьки… Так как же?
– Как? – Славка снова посмотрел на то, как на воде играет солнце. – Да как… вот так. Это было в… да, в… В седьмом году Серых Войн.
Короткая очередь простучала в развалинах – и стало тихо. Совсем. Только неожиданно отчетливо журчал стекающий со стен конденсат. Над развалинами тут и там покачивалось белесое марево, начинавшее интенсивно крутиться, стоило в разрывах низких быстрых туч проглянуть солнцу. В его лучах панорама разрушенного города приобретала почти праздничный вид – и полтора десятка тут и там лежащих на камнях трупов с разбросанным оружием казались таким кощунством, что почти тут же солнце соскальзывало за полог, словно не желая видеть творящееся на земле…
Из-за проросших сквозь развалины терновых кустов, подернутых осторожной зеленью, медленно приподнялся лохматый, откровенно жутковатого вида полузверь в старом заношенном верхе от камуфляжного бушлата, державший у плеча «АКМ». В спутанной бороде открылась щель:
– «Витек», ты сдох, что ли?
В ответ была тишина. Из торчащего в окне полуподвала ствола, задранного вверх, тянулся синеватый дымок.
По сторонам встали еще трое таких же существ – двое с симоновскими карабинами, один – с «РПК». Эти выглядели, пожалуй, еще более жутко, даже движения, которыми они стали подкрадываться к входу в подвал, больше напоминали движения… нет, не животных, скорей рептилий. Стволы были чутко нацелены на оконный проем.
– Гранату кинь, – прохрипел пулеметчик, раскорячив ноги около спуска вниз.
Бородач в бушлате хрыкнул:
– Хе, последняя. У него, что ли, возьмешь? Он все в нас покидал. Давай глянем скорей, и валить надо. На окраине еще грузовик стоит, как разберутся, что к чему, так нас на колья посажают. Небось уже сюда валят.
– Я не пойду, – помотал головой пулеметчик. Бородач на миг примолк, потом схватил длинной рукой за шиворот одного из вооруженных «СКС», на вид мальчишку лет 12–13, – и пинком отправил – под его визг – в полуподвал.
– Глянь там.
Визг почти сразу оборвался радостным:
– Сдох!
Все трое оставшихся наверху, переглянувшись, полезли вниз-внутрь. Пулеметчик шел последним…
На полу подвала среди разбросанных гильз лежал рослый молодой мужчина в форме и снаряжении, потертых, но ладных, пригнанных, в легком «шишаке». На правом рукаве ярко цвел черно-желто-белый шеврон, ниже – эмблема Хадарнави, поражающего Ангро Манью. При виде ненавистных знаков все трое зарычали, а младший, выплясывая вокруг, пинал лежащего и выкрикивал:
– Сдох «витек»! Сдох «витек»! Сдох «витек»!
– Уйди. – Бородач рывком за плечо отбросил мальчишку в сторону. И, нагнувшись, перевернул труп, упер ствол ему в грудь, намереваясь добавить в упор – просто от застарелой и смешанной с вечным страхом злости…
…Бандит не успел понять, что именно произошло.
Серые безжалостные глаза на чугунного цвета – от загара и грязи – лице открылись, как два туннеля в ад.