Возрождение
Шрифт:
— Зря вы так, месье, поверьте вы не видели даже половины возможности нашего оружия. Стоит нам разойтись и вы горько пожалеете.
— МАКШ, ГА!!! — Телепатический крик Санчо заставил меня скрючиться, тем самым спасая мне жизнь: пучок плазмы обдал меня жаром и заставил вспыхнуть сразу два дерева сзади на расстоянии.
— Подонок! — левым боковым успел отправить француза в нокаут и мгновенно отпрыгнул назад, падая на землю и катясь за кусты. Одновременно затрещали ружейные выстрелы, засвистели стрелы. Со стороны французов открыли повальный огонь из дезинтеграторов: лучи рассекали пространство надо мной,
— Санчо! — услышал я как отчаянно закричал Бер и ту же секунду волосатая рука моего приемного сына выдернула меня из канавки, сделала несколько огромных прыжков и буквально швырнула в сторону поваленного дуба.Раскидистые ветки смягчили падение, но не задержали моего провала вниз. Несколько сильных рук осторожно оттащили меня в сторону за ствол дерева, у уха услышал шепот Бера:
— Санчо, Санчо.
Холодея от страха, послал мысленный сигнал своему сыну-неандертальцу, но услышал лишь пустоту. Невидимая рука сжала сердце, перехватила дыхание, провела ледяным пальцем по позвоночнику. Рывком присев, увидел ружье: рука сама схватила оружие. Позабыв про опасность, вскарабкался на ствол дуба:
— Русы, вперед! — Бер не успел остановить меня: с ружьем наперевес побежал в сторону врага, не осознавая реальной опасности. Дважды глаза ослепил яркий свет, но лучи дезинтегратора прошли мимо. Ведя беглый огонь из лесной чащи за мной посыпались Русы: со стороны засады у камней, воины также пошли в атаку. Это была самоубийственная атака, но именно и предопределила исход битвы. На какое-то время замолчали плазменные вспышки и пропали лучи.
«Перезарядка», — пронеслось в голове, прибавив скорости, прокричал еще раз:
— В атаку! — Первым в лесную чащу на другом конце поляны ворвался Бер, опередив меня на пару шагов. Несколько воинов Сару, не успевшие отступить за своими хозяевами, были зарублены. Враг бежал — между деревьев мелькали спины: присев на колено выстрелил, убив одного из убегающих. То здесь то там раздавался крик, когда Рус догонял убегающего врага. Лесная чаща кончилась внезапно: из высокой травы вновь ударили лучи.
— Лежать! — Подавая пример нырнул на землю, едва не задетый смертоносным лучом. Французы успели перезарядиться, оставаться на открытом месте равносильно самоубийству.
— Назад! — по-пластунски пополз назад, максимально вжимаясь в землю. Вернувшись под спасительную сень лесных гигантов, мы не оказались в безопасности. Срезанные лучом вековые деревья падали на землю, угрожая задавить нерасторопных. Отступая, французы подожгли траву: ветер с угрожающей быстротой раздувал огонь. Часть пламени двинулась на запад, отсекая противника. Через несколько минут огонь со стороны противника прекратился: клубы дыма заволокли пространство между нами и французами. Враг бежал, оставив поле боя и трупы своих людей.
«Санчо», — стремглав бросился обратно к сыну. Неандерталец был жив: дезинтегратор срезал его левую руку и часть плеча. Несколько воинов тщетно пытались остановить кровотечение, используя ткани и траву. Увидев меня, Санчо слабо улыбнулся:
— Макш, Ха (все хорошо), —
— Санчо, сынок! — Упав на колени, начал непрямой массаж сердца. Тело неандертальца покачивалось в такт моим нажимам на грудную клетку. С каждым нажимом голова Санчо качалась, словно он отрицал возможность моей реанимации.
— Санчоооооо! — слезы застилали глаза, вдохнуть я мог, а вот выдохнуть не получалось. Бер, обхватив меня за пояс, поднял и встряхнул, давая легким выпустить воздух.
— Макс Са, Макс Са, — Русы подходили и старались утешить меня поглаживаниями по рукам и плечам, но я их не видел. Я не видел никого, не видел солнца, пробившегося сквозь тучи и щедро дарившего нам тепло. Не видел, потому что умер мой сын Санчо, человек, который всегда был рядом. Он не раз спасал мою жизнь, спас ее и сегодня, отдав свою.
— Бер, посчитай потери наших людей и собери трупы врага.
У моего сына в загробной жизни будет предостаточно слуг — черепа врагов будут выстилать последнюю обитель Санчо, чтобы на Полях Вечной Охоты увидели какой великий воин оказал им честь своим присутствием.
Глава 22
Приди, приди, красавец галл
Третий день шло преследование сбежавшего врага: поняв, что им не преодолеть горную гряду, Маркози со своим табором выбрал направление на запад. Мы задержались с преследованием на остаток дня, надо было похоронить Санчо и павших Русов. Кроме моего сына погибло еще пятеро, двое во время первого столкновения, еще трое, когда творился кромешный ад. Несколько человек получили легкие ранения и травмы от осколков камней и падающих деревьев.
Место для могил выбрали красивое, рядом с уцелевшим деревом неизвестной породы. Его раскидистые ветви простирались на десятки метров, сам ствол в поперечнике достигал двух метров. В ногах Санчо положили отрубленные головы врагов — восемь воинов Сару будут прислуживать моему сыну на Полях Вечной Охоты. К моему негодованию среди убитых не нашлось ни единого француза. Видимо Маркози держал своих людей в арьергарде, выставив вперед заслон из дикарей.
Пока мы хоронили своих убитых и оказывали помощь раненым стало смеркаться. Преследовать в темноте врага, вооруженного таким смертоносным оружием, являлось безумием. Даже сейчас численность людей Маркози вместе с воинами Сару не уступала нашей. Бер насчитал примерно двадцать пять-двадцать восемь отпечатков ног взрослых людей, не считая около двух десятков женских и детских.
Нас, после потери пятерых воинов и Санчо, оставалось двадцать семь, с учетом меня и моего сына Бера. Пока для Санчо и павших Русов рыли могилы, мной овладело полное безразличие. Казалось, что со смертью моего сына утратился смысл жизни. Так тяжело мне не было никогда — даже тогда, когда, вернувшись в Максель с Натой узнал о смерти Михи и Нел, моей первой жены. Перед глазами проплывали картины из нашей общей с Санчо жизни: как он впервые увязался за мной при моем бегстве от племени неандертальцев. Как самоотверженно сражался в Плаже во время нападения врага. Весь израненный он и тогда спас мою жизнь и остался живым. Вспоминал как посылал ему телепатический сигнал о помощи, находясь в яме в Берлине.