Возрождённое завтра
Шрифт:
Талина промолчала. Страх укрепил свои позиции. Чим не с ней, не с Т’чи, просто играет с файрами Брекки и Ф’нора. В такой момент! Триат’а почувствовала перемену настроения всадницы и снова коснулась её сознания. Заверила, что держит ситуацию в своих лапах, а синий всё равно вертится, не даёт правильно соединить разорванные сосуды.
– Ничего, моя дорогая, - более ласково, чем всегда, произнесла госпожа, - вернётся Т’чи и поставит синего на место. Ни один дракон не сможет устоять…
Говорила только ради того, чтобы занять себя чем-нибудь. Попытка сесть не удалась. Манора запротестовала. От бессилия на глаза навернулись неожиданные слёзы. И это были не просто капельки влаги в уголках, они непослушно вырвались за
Теперь уже блестящие дорожки бежали обильными прозрачными потоками, напоминая потёки на стекле во время дождя, стекали вниз, на мягкиую подушку. А над ней склонилась участливая Манора, пытающаяся подобрать нужные слова. С другой стороны ласково урчала Триат’а. Теперь уже поздно скрывать и уклоняться. Она лишь чуточку виновато оправдывалась, но ни слова не говорила о состоянии Т’чи. Очень плохой знак. Триат’а не стала бы скрывать, будь это просто царапина.
– Угомонись, Талина, - донёсся голос Маноры, - всё образуется. Многие всадники получают раны, но у нас отличные целители. И мастер Олдайв сразу прилетит, если его попросят.
Хозяйка нижних пещер перестала скрывать. Это был лишь вопрос времени – когда узнает младшая госпожа. Древняя истина – даконы не могут врать. И спроси Талина напрямую, хорошо ли себя чувствует Т’чи, Триат’а не ответила бы «да».
– Я сегодня, перед боем… - сквозь редкие всхлипы вымолвила Талина, - сказала, чтобы он… был осторожен, а то получит рану…
– Ну-ну, это всего лишь совпадение. Сегодня много раненых. Ему просто не повезло. Всадники говорят, там сильный боковой ветер.
О глубине ранения не имело смысла спрашивать. Она видела Арджит’а, посеревшего от страха. Выглядел больным и немощным и молчал, даже Триат’а не могла отвлечь его. Только бы не пришлось услышать прощальный плачь по ушедшему собрату.
– Я всё понимаю, Манора, спасибо тебе, - через силу Талина заставила себя говорить ровно, - ты нужнее там, внизу. А я… со мной ничего не может случиться.
– Я спущусь, когда меня позовут, - сердито отрубила хозяйка нижних пещер, - сейчас я нужнее здесь. Ну куда я пойду? Оставлю тебя одну?
– Что с ним?!
– вырвалось. И дыхание на миг замерло. Вопрос, на который слишком страшно услышать ответ.
Манора долго молчала, что оказалось очередным плохим знаком. Зато в колыбельке зашевелился младенец, издал непонятный звук. Внимание Маноры перенаправилось в его сторону.
– Как бы то ни было, Т’чи – настоящий мужчина. Он обязательно поправится, - заверила Манора, - а вот другой мужчина очень даже не прочь побыть с мамой. Иди сюда, Талитан.
Завёрнутый в пелёнки малыш выглядел слишком крохотным и хрупким. Инстинктивно часть себя Талина отдала ему, протянула руки. Почувствовала, с каким облегчением вздохнула Триат’а, как улыбнулась Манора… и почти невесомое существо, у которого наружу торчала только головка.
С этой минуты Манора и поняла, что Талина обьязательно справится. Не станет плакать навзрыд или отказываться от еды в ущерб себе, но в угоду горю. Она отлично держалась. Так, как это сделал бы Т’чи. Возможно, по этим признака они и нашли друг друга.
– Смотри-ка, он не плачет, - отметила Манора, - весь в маму и папу.
– И глазки чёрные… - отметила госпожа, - разве у младенца бывают чёрные глаза?
Потом из воздуха возник Чим. Сразу бросился к хозяйке и затараторил без умолку, сопровождая страстный рассказ часто меняющимися картинками. Жаловался, как его
– Да, Чим, теперь это тоже твой хозяин.
– Посмотрел? Теперь отойди-ка в сторонку, - Манора отстранила ящерку, - Талине нужно подкрепиться, а то скоро конец Падения, а мне ещё распорядиться насчёт обеда.
Снаружи всё также тихо продолжара урчать Триат’а, и всё также безвольно лежал на песке Арджит’… никак не придёт в себя? Или наоборот, уже пришёл? Только теперь не знает, как себя повести, как помочь, как реагировать? Увы, бывают моменты, когда самая искренняя помощь может не найти применения.
Всадники возвращались в Вейр строем. Старались держаться прежнего положения относительно товарищей, хотя ни одно крыло не вернулось в полном составе. Непонятный мятежный протест витал в воздухе. Слишком много пострадавших. Хвала Великой Фарант’е, никто не погиб сегодня. Ф’лар наверно закроется в королевском вейре с командирами и будет обсуждать последствия, выискивать ошибки, предлагать новые методы борьбы ради избежания повторения. Но никто не мог оспаривать очевидного: они отразили атаку просто блестяще по сравнению с самым первым Падением в этом Прохождении. Тогда Вейр был совсем неопытен, в нём насчитывалось не больше двухсот драконов вместо тысячи.
Рамот’а появилась в небе в тот момент, когда Ранит’ приземлялся на карнизе вейра Арджит’а. До крыла дошли сведения о том, что их командир выбыл. Даже не передал приказа К’нешу заменить его. И находился в это время неизвестно где вместо положенного квадрата. Впрочем К’неш быстро сориентировался и взял ситуацию в свои руки. В итоге, почти не потратив времени на переосмысление, крыло достойно продолжило битву. Систему координат приняли все безоговорочно и согласились, что так легче. К концу Падения даже драконы начали в ней ориентироваться. Порой едва получив приказ от командующего, зверь перемещался, опережая распоряжение всадника. Надо предложить Т’чи, чтобы он упомянул об этом Ф’лару. А сейчас стоило поинтересоваться, как он себя чувствует.
Каково же было удивление Д’мита, когда Ранит’ сообщил о нахождении в вейре Арджи’та Триат’ы.
– Что? Триат’а здесь? Ты уверен?
Зря спросил. Дракон никогда не перепутает дракона. В подтверждение, когда Д’мит уже спускался, из недр пещеры выглянула золотая. Неприветливо зашипела, вскинула сверкающую клиновидную голову и наполовину развернула одно крыло. Ранит’ поспешно сорвался с карниза вниз и полетел прочь. Наверно, получил от неё приказ.
– Добрый день, Триат’а, - вежливо поклонился всадник, ещё более растерянный. Задавать вопросов королеве не стал. Да и ни к чему, всё равно её не услышит. Зато она, кажется, чуточку смягчилась и отступила вглубь вейра, где на каменном ложе, безвольно свесив оба крыла на каменный настил, дремал Арджит’. То вздрагивал, то нервно подёргивал хвостом и выглядел настораживающе. Неужели так сильно ранен? Блестящее от мази пятно в основании хвоста подтверждало версию о ранении. Но вряд ли это могло остановить дракона. Тем более, не вернуться в строй после обработки. Выходит, дело плохо, раз выбыл именно командир. Внутри сохранялся стойкий запах пережжённого огненного камня. Эту вонь невозможно спутать абсолютно ни с чем. Даже холдеры, уловив оттенок, интересовались, было ли сегодня Падение. Времени после возвращения командира прошло предостаточно, чтобы успеть отмыть Арджит’а, но никто не удосужился этого сделать. Да и сам дракон разве уснёт с таким неповторимым ароматом?