Возрождённое завтра
Шрифт:
– Из наших ещё кто-нибудь знает?
– сбавил тон Итачи. Боязнь услышать утвердительный ответ.
– Только Д’мит. Месяца три назад он подловил меня в нижних пещерах и спросил, о чём мы с тобой разговариваем за развёрнутыми картами. Он раньше заметил. И я должен был, но был слишком занят личной жизнью и…
– К’неш… - перебил излияния подопечного Итачи, - естественно, твоя семья тебе дороже, чем посторонний.
– Ты мне не посторонний. Как ты можешь это утверждать?
– очень спокойно. Заместитель умел контролировать себя. Наверно, и этот приём перенял от прямого учителя.
– Конечно. Все
– Я не об этом хочу поговорить, Т’чи. Скажи, чем я могу тебе помочь?
– Не нужно, ладно?
– Итачи доверительно положил ладонь ему на плечо, - помощников и так предостаточно. Тебе лишь надо будет следить за моим командованием и суметь вовремя перехватить инициативу. Бывает, командир теряет способность вести крыло в самый разгар Падения.
– Если хочешь…
– Я благодарен тебе за молчание… - опять повторение. Кому он недавно сказал то же самое?
– Всё под контролем, К’неш, не думай больше. Лишнее.
– Если это продолжается уже давно, то есть повод волноваться, - не одобрил собеседник, - скажи хотя бы, что ты на пути к выздоровлению.
Искренность. Та же наивность, что и у дракона. К’неш не побоялся выглядеть отчасти нелепо и жалко, берясь за разговор, в котором прежде не участвовал. Вот и он переступил рубеж, когда грань между жизнью и смертью так тонка, что заставляет робеть.
– Я же велел тебе не думать. Ты сегодня отлично справился со своей задачей, имеешь право гордиться.
– Не уклоняйся. Я ведь могу спросить у Талины или Ф’лара.
– Спроси, - предложил Итачи, всё ещё играя роль доброжелательного товарища. Только сердце снова сжималось. Но теперь не от ненормального ритма, а из-за предчувствия. Скоро правда выльется наружу. Даже те, кто внимательно не следит за жизнью Итачи, получат возможность узреть истину. Как же это предотвратить?
– Ты никогда не скрываешь хороших новостей, - упрекнул К’неш, - если мастер Олдайв не может найти исцеления, так и скажи. Я не хочу плыть по течению, ожидая сюрпризов.
– Мастер Олдайв не может найти исцеления, - повторил Итачи слово в слово.
И весь напор подопечного растаял. Стремящаяся сорваться с губ подготовленная фраза так и не нашла выхода. Он хотел сказать что-нибудь в качестве поддержки, но отверг эту мысль изначально. Всё, что вертелось в голове, выглядело бы издевкой. Лидер не позволял никому слабости. В тягость прозвучит сочувствие и в его адрес. К’неш нашёл единственный верный выход:
– Значит, ты воюешь на два фронта, Т’чи. Теперь мы должны работать ещё усерднее, чтобы суметь противостоять противникам во всех направлениях. Как ты, Т’чи. Нам ещё много предстоит усвоить, прежде, чем мы тебя догоним.
Груз с плеч. Теперь самое важное – не упасть в глазах заместителя, не проявить признаков недуга. Не вовремя подступившая к горлу кровь могла навсегда разрушить веру К’неша в непоколебимость командира.
– Я поговорю с Д’митом. И ты не слишком задерживайся на данной теме. А сейчас, прости, мне надо осмотреть рану Ярт’а.
– Если я понадоблюсь…
– Знаю, обращаться к тебе в любое время. Иди, К’неш, позаботься о своём драконе. Видишь, он уже заждался.
Затем снова апатия. Неприятность за неприятностью. Чего стоило выдержать этот разговор в ровных интонациях.
До Ярт’а Итачи так и не добрался, потому что попал в плен только что вернувшейся и спустившейся вниз Талины. Снова ассоциации из прошлого, испуганные потрясённые жалкие глазки маленького брата. К выражению лица младшей госпожи сравнение подходило идеально. Мир вокруг превращался в подобие, в плохую копию, терял последние краски и волю к дальнейшей борьбе.
Мягкое прикосновение к области запястья. Итачи опустил к нему взгляд, наблюдая за тонкими пальцами возлюбленной, почти захлёбывающейся в омуте вместе с ним. Чуть ли не волоком таща избранника за собой к шее Триат’ы, не слушала никаких заверений, а при взлёте обняла сзади крепко-крепко, уткнулась ему в спину носом и едва слышно шепнула:
– Триат’а сказала мне…
Снова эта золотая вмешивается в личное Итачи. Он ничего не мог поделать. И Арджит’ – не преграда. Всего лишь бронзовый…
– Хотел сказать тебе позже, - так же тихо произнёс Итачи, накрывая её руки своими. Не ощущал ветра в лицо, не видел слившегося ковра красок по бокам, не чувствовал высоты.
– Ты же мог отказаться от участия в битве.
– И лишить Арджит’а удовольствия биться с Нитями?
– попытался превратить в шутку он. Напрасно.
– Арджит’ тоже пытался уговорить тебя, не смей отрицать. Неужели ты не мог обо мне подумать!
– воскликнула она, выпрямляясь. Однако её пальцы оказались пленены. Итачи сжал их крепче, не желая отпускать. Снова заставил туман в сознании потесниться. Опять что-то сделал не так? Золотая повернула голову, заурчала. Её глаза блестели белыми отблесками. Выражала страх всадницы?
– Я боялась за тебя всё Падение, - сбавила тон младшая госпожа. И не смогла имитировать обвинительный тон, не получилось.
– Но не сказала… - Итачи панически боялся услышать горький всхлип. Причинять страдания близким – всё равно, что совершить против них преступление.
– А тебе всё нужно разжевать и положить в рот? Т’чи, ты неисправим. Даже если бы ты знал, ты бы поступил так же. Зато теперь ты в моих руках, - глубоким тоном, лишённым ожидаемого горя, с крохотной ноткой бодрости отчитала госпожа.
– Отдаюсь на милость победителя, - выдохнул Итачи.
– Позволь забыть этот мрачный день. С чего прикажешь начать?
Приземление последовало настолько плавное, что всего лишь качнуло. Триат’а заботилась о седоках. Возможно, разделяла отчасти и неприятности Итачи. По крайней мере, так думалось. Он спустился сам, а потом подал руку Талине. Не дождался, пока она завершит манёвр, подхватил ещё в воздухе, плавно опуская её вниз, словно хрупкое единственное дитя.
– С купальни. Ты такой вонючий, - Талина выдавила улыбку сквозь комок тревоги, потянулась к избраннику. А королева зашагала в вейр, ожидая снятия упряжи, чтобы можно было наконец спуститься к озеру.